Гений Медицины. Том 2 - Игорь Алмазов

В ординаторскую открылась дверь, и зашёл Терентьев.

— Мишутка, ну что, кто будет из твоих медвежат сражаться в квизе? — бодро спросил он.

— Не медвежат, а птенцов, утка ты старая, — отозвался наставник. — Боткин.

Терентьев тут же слегка приуныл.

— А чего Боткина-то сразу, — вздохнул он. — Вон, Шуклина бы отправил, хитрец.

— У меня было честное соревнование, морепродукт испорченный, — ответил Зубов. — И вообще, не лезь к моим интернам, своих заведи.

Дальше перепалку я решил не слушать, а отправился к своему пациенту.

Возле пятой палаты стояли двое мужчин, судя по внешнему виду — пациенты.

— Что здесь происходит? — поинтересовался я у них.

— Мы туда не пойдём, — чуть ли не хором ответили она. — Подселили какого-то горбуна! Как в страшных детских книжках.

— Что за глупости вы мне говорите, — нахмурился я. — Как бы пациент не выглядел — он человек. А вы ведёте себя совершенно неподобающим для человека, а тем более аристократа, образом.

Мне удалось их пристыдить, и они понуро опустили головы. Совсем как детей отчитал.

— А он точно безобидный? — спросил один из них.

— Разумеется, — тяжело вздохнул я. — А теперь занимайте свои койки и больше подобной ерундой не занимайтесь.

Я первым зашёл в палату, и… никого не обнаружил.

— Где ваш сосед? — обратился я к зашедшим вслед за мной двум пациентам.

— Только что был тут, — растерянно отозвался один из них. — Его с утра положили, и мы сразу вышли в коридор. И из палаты никто не выходил!

Мистика какая-то, теперь и пациенты из палат исчезать начали. Ванная комната была открыта, там никого не было. Окно было закрыто, значит этот путь отступления тоже можно было исключить.

Я заглянул под все кровати, а затем открыл шкаф. И увидел сидящего там скрюченного мужчину.

— Объясните, что происходит, — потребовал я. — А перед этим лучше вылезьте из шкафа.

Он послушался и перебрался на свою койку. Пока устраивался, я успел его рассмотреть. Соседи по палате были правы, у мужчины был ярко выраженный гиперлордоз шейного отдела позвоночника, и кифоз грудного отдела. Из-за этого у него образовался горб, а голова была выдвинута вперёд.

— Вы Боткин? — спросил у меня пациент.

— Да, Константин Алексеевич, — кивнул я. — Ваш лечащий врач.

— А я не хочу, чтобы вы были моим лечащим врачом, — заявил мужчина. — Я слушал в коридоре, что вы плохо учились в академии. А значит, залечите тут меня до смерти!

Логика в стиле Шуклина! Давненько я ничего такого не слышал.

— Не знаю, что вы там слушали в коридоре, но сейчас я интерн, и жалоб на качество моего лечения ещё не было, — спокойно ответил я. — К тому же, все наши назначения проверяет наш наставник, Зубов Михаил Анатольевич. Который является заведующим этого отделения.

Хотя тут я чуть-чуть преувеличил. Зубов уже доверял мне, и практически не проверял мои истории болезней. Так, просматривал одним глазом, и всё.

— Правда всё проверяет? — уточнил пациент.

— Правда. Мы же в интернатуре, и ещё не получили статус врачей, — ответил я.

Позняков расслабился, и чуть заметно кивнул. Так, по крайней мере успокоить пациента мне удалось.

Клочок рассказывал мне про эти разговоры в коридоре, из-за которых он напугал пару медсестёр.

И теперь эти разговоры уже дошли до пациентов. Надо будет решить этот вопрос, хотя со сплетнями и бесполезно бороться, но хотя бы сократить их количество надо.

— У вас болезнь Бехтерева? — задал я следующий вопрос.

— Да, с тридцати лет стоит, — грустно кивнул Позняков. — Полностью сказали не лечится.

Болезнь Бехтерева — это хроническое воспалительное заболевание позвоночника и суставов, с прогрессирующим ограничением движением. Оно бывает разных форм.

У Познякова была центральная форма, при которой поражался только позвоночник, в данном случае по кифозному типу.

Заболевание полностью не лечится, с помощью магии и препаратов можно остановить прогрессирование болезни, и немного восстановить функции организма. Но вот убрать полностью этот горб уже невозможно.

Представляю, сколько трудностей он приносит пациенту. Если даже в клинике соседи по палате отказались с ним лежать. Среди аристократов ему явно непросто.

— Кто вас направил в клинику? — спросил я.

— Терапевт из поликлиники, — ответил он. — Я каждый год езжу в специальный оздоровительный санаторий «Голубая кровь», очень популярный среди аристократов. И перед отправкой обычно ложусь в госпиталь, чтобы сдать все анализы и подготовиться к поездке.

— Жалобы на что-нибудь есть? — уточнил я.

— Нет, вроде нет, — пожал он плечами.

Я активировал диагностический аспект, и принялся осматривать Познякова. И мне сильно не понравилось свечение в области сердца.

Так, кардиологический аспект. Благодаря тому, что кардиологическим аспектом я пользовался часто, он прокачался до второго уровня. И я увидел, что проблема не в самом сердце, а в его аортальном клапане. Заглянул внутрь сердца, на первом уровне такое провернуть невозможно.

Аортальная недостаточность. Нечастое, но всё же осложнение болезни Бехтерева. При аортальной недостаточности происходит неполное смыкание створок клапана аорты во время диастолы, что приводит к обратному току крови из аорты в левый желудочек. А это приводит к сердечной недостаточности и аортальной недостаточности.

— Надо проверить ваше сердце, основное заболевание дало осложнения, — объяснил я Познякову. — Кроме обычного комплекса анализов сделаете УЗИ сердца, а также рентген грудной клетки.

На рентгене будут хорошо видны размеры сердца, если оно увеличено. А увеличено оно наверняка, за счёт левого желудочка и тени аорты.

— А это лечится? — задал привычный вопрос Позняков.

— Лечится, — кивнул я. — Но для начала определим степень тяжести. Может, и лечить не придётся — только наблюдать. Отдыхайте, за вами позже придёт медсестра.

Я выразительно взглянул на двух соседей своего пациента, и те вышли вслед за мной в коридор.

— Теперь вы не будете себя вести таким образом? — строго спросил я у них. — У человека давнее заболевание, ему и так тяжело.

— Мы больше не будем, — заверил один из пациентов. — Честное слово.

— Смотрите мне, — погрозил я им, и отправился на пост.

Ольга Петровна после устроенной мною встречи с Соколовым начала меня избегать. Я прекрасно понимал, что