Егерь. Вызов - Николай Скиба

— Да я же не знал, в чём отличие, думал, что они простые…

— Тем страннее, КАК ты их поймал! — продолжил Григор, снова становясь серьёзным.

Я промолчал, не собираясь раскрывать секреты своей победы над близнецами.

Григор понял, что ответа не дождётся и медленно подошёл к Режиссёру. Брат проследил его приближение внимательным взглядом, но с места не сдвинулся.

— Красивый зверь, — пробормотал отшельник, протягивая руку к голове рыси. — Просто великолепный.

Режиссёр посмотрел на приближающуюся ладонь так, словно ему предлагали дотронуться до чего-то крайне неприятного. В последний момент он грациозно отклонил голову в сторону, избегая контакта.

Григор замер с протянутой рукой, а затем тихо засмеялся.

— Да уж, — покачал он головой, опуская руку. — Аристократ ещё тот. Не каждого удостоит внимания.

Режиссёр окинул отшельника взглядом, полным холодного достоинства, словно оценивая, достоин ли этот человек вообще находиться в его присутствии. Затем демонстративно отвернулся, давая понять, что аудиенция окончена.

— Вот ведь… — пробормотал Григор, наблюдая за рысью. — А этот такой ещё гордый. Это очень странно. Обычно самцы более покладистые, а самки капризничают. А тут наоборот.

— Ты опоздал, — холодно заметил я.

— Раз опоздал, значит была причина. Следи за языком, сопляк. Этого малыша тебе притащил, — сказал Григор, поднимая Иглистого ушкана на уровень моих глаз.

— Не сопляк, — покачал головой и твёрдо встретил его взгляд. — Ты как-то говорил, что, если покажу навык, разговор будет другим. Так может пора?

Исполин общался с позиции силы — это его право, раз он помогал. Но мне нужна была информация, а для этого требовалось уважение, а не снисходительность.

— Ох ты как, — Григор удивлённо вскинул брови. — Маленький хорёк огрызается? Ладно, парень, может ты и заслуживаешь другого отношения.

Внимательно осмотрев питомца, я сразу понял — с ним произошли перемены. Ушкан держался как зверь, который обрёл уверенность в себе. Движения стали точнее, взгляд — осмысленнее. Словно внутри зажёгся огонёк, которого раньше не было.

— Что ты с ним делал? — спросил я настороженно. Система показывала семнадцатый уровень существа.

— Работал, как и должно Зверолову, — пожал плечами Григор. — Но решил в память о твоём отце подготовить зверька к следующей ступени развития.

— В память об отце? — переспросил я, нахмурившись.

— Александр был мастером своего дела, — отшельник осторожно переложил ушкана мне в руки. — Уважал я его, говорил же.

Я ощупал знакомое тельце питомца. Ментальная связь — ушкан всё так же откликался на мои мысли и передавал свои ощущения. Но что-то определённо изменилось.

— Как тебе удалось развить его? — спросил с недоверием. — Связь же не прерывалась ни на секунду.

— А и не должна была, — усмехнулся Григор. — Я же не ломал её. Просто… скажем так, помог зверю развиться естественным путём. Как в дикой природе, только под наблюдением. Не думал же, что ты один особенный на все королевства? Звери, которых отдали мне по своей воле, чувствуют себя в гармонии.

Я заметил самое очевидное изменение. Иглы ушкана теперь отливали серебром. При движении они словно мерцали на солнце, создавая завораживающую игру света.

— Его иглы… — начал я.

— Изменили цвет, да, — кивнул Григор. — Значит, скоро будет готов к следующему шагу. Когда соберёшься переводить на другую ступень, учти это.

Он протянул руку и осторожно погладил ушкана по спинке, избегая игл, затем отступил на шаг и окинул взглядом всю мою стаю.

— Что ж, поздравляю с поимкой таких ценных рысей, — сказал он. — Не каждому в жизни выпадает такая удача.

Отшельник развернулся и направился к лесу. Я смотрел ему вслед, держа ушкана в руках и размышляя о его словах.

— Григор, — окликнул я отшельника, когда он сделал несколько шагов в сторону леса.

Он остановился, но не обернулся.

— Кто такая Эрика?

Эффект от этих слов превзошёл все мои ожидания. Григор застыл как вкопанный. Даже со спины было видно, как напряглись его широкие плечи.

Медленно, словно нехотя, он повернулся ко мне. Лицо отшельника исказилось — смесь ярости и отвращения.

— Откуда ты знаешь это имя? — прохрипел он, и в его голосе звучала плохо скрываемая угроза.

— Встречался с ней в опасной зоне, — ответил я спокойно, но крепче сжал ушкана в руках. — Неприятная особа.

— Встречался? — переспросил Григор, делая несколько шагов в мою сторону. — Похоже, теперь твоя очередь. Рассказать мне об этой важной встрече.

— Важной, значит? Почему ты так думаешь?

— Потому что обычные деревенские мальчишки не выжили бы, — усмехнулся отшельник. — Рассказывай. И имей в виду — любое вранье учую.

Тон не терпел возражений. Мне всё равно — нужны ответы. Поэтому коротко пересказал встречу в ущелье — как Эрика появилась рядом с больным медведем, как призналась, что это её эксперимент, как она разорвала связь с Красавчиком для «изучения».

— Она сказала, что принадлежит к «Семёрке Друидов», — добавил я. — И упомянула, что знает тебя.

— Упомянула? — Григор сжал кулаки. — Что именно сказала?

— Что-то про твои неправильные взгляды. Когда я назвал твоё имя, она впала в ярость. Сказала, что ты не имеешь права учить кого-то морали или что-то подобное.

— Сумасшедшая, — прошептал отшельник, и в этом шёпоте было больше ненависти, чем в любом крике. — Чёртова безумная сука.

Он резко расстегнул верхнюю часть своей рубахи и рывком стащил её с плеч.

На могучей груди отшельника красовался шрам — чудовищный, от левого плеча до правой стороны рёбер. Четыре параллельные борозды, словно кто-то полоснул его гигантскими когтями. Плоть заживала неровно, оставив уродливые рубцы.

— Это её «научные методы», — процедил Григор сквозь зубы. — Результат одного из её экспериментов. Она творит с животными страшные вещи, тварь.

Он накинул рубаху обратно, но не застегнул.

— Только вот мой Костолом оказался сильнее. Эта безумная думала, что наши мёртвые образцы пригодятся для изучения. Но я выжил, и она это помнит.

— Что вообще там происходит, в глубинах? — спросил я, не отпуская взгляда отшельника. — Я должен знать. Расскажи, Григор, мне это нужно. Не собираюсь бросать лес.

Он долго изучал меня взглядом, словно взвешивая что-то на внутренних весах.

— Ты спрашиваешь о вещах, которые