Право победителя - Герман Иванович Романов

десятка механизированных корпусов — почти половина от общего числа имеющихся в Красной Армии. Остальные двадцать четыре корпуса были распределены по фронтам и двум направлениям, которые действовали против группы армий «Восток» фельдмаршала Роммеля и в Маньчжурии. При этом у маршалов Жукова и Кулика было по пять мехкорпусов корпусов, три из которых входили в составы танковых армий, остальные считались отдельными. Из четырнадцати оставшихся, восемь корпусов распределялись по четырем фронтам по два на каждый, и еще шесть находились в резерве Ставки, чтобы немедленно заменить на фронте растрепанные соединения.

Командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Иван Данилович Черняховский обвел взглядом других командармов — Лелющенко был нарочито спокойным, хотя этой зимой его 1-я армия попала под удар мощных эсэсовских панцер-дивизий и была серьезно растрепана, причем полностью восстановила боеспособность только в мае. Генерал-полковник Лизюков сидел рядом с генерал-лейтенантом Рыбалко — их армии наступали зимой на Киев, но дошли только до Полтавы, понеся жестокие потери — выбыло безвозвратно до половины бронетехники, и еще масса танков отремонтирована по несколько раз. Да и в его армии, пока дошли от Харькова до Днепропетровска, полностью сменили состав — немцы дрались упорно и озлобленно, в составе их дивизий сражались и другие европейцы, словно вернулись времена войны 1812 года, когда на Россию двинулись полчища «дву на десять языков», как говорили в училище. Причем немцы хорошо выучили союзников, и в боях послаблений им не давали, держали под строгим контролем, и муштровали без всякой жалости. И что плохо — теперь на фронте не было румынских, итальянских и венгерских дивизий, немцы сделали вывод об их нестойкости в боях и расформировали, отправив солдат на пополнение вермахта, доведя дивизии вермахта до полных штатов. А это свидетельствовало только об одном — противник настроен серьезно, и драться будет в левобережье, отступать на правый берег Днепра не намерен, хотя там спешно возведена мощная линия укреплений, названная «Восточным валом».

Впрочем, и Красная армия была совсем иной, чем та, что сражалась летом сорок первого года. И механизированные корпуса, хотя и стали вдвое меньше по численности личного состава и бронетехники, но представляли серьезную силу. Каждая из трех танковых бригад включала в своем составе по семьдесят Т-34 МК или МКУ с Ф-22Т, которые на фронте именовали «гадюками». Эта 76 мм пушка под зенитный боеприпас, обладала потрясающей пробиваемостью брони, в отличие от той же ЗИС-3 или УСВ. Но в мехкорпуса его армии начали поступать новенькие Т-43 с уже не 76 мм, а 85 мм пушками, с лобовой броней в 75 мм — тот же МКУ, только в башню втиснули более мощную пушку. Впрочем, она изначально делалась трехместной, и там такое перевооружение рассчитывалось заранее маршалом Куликом. Еще в корпусе имелось два самоходно-артиллерийских полка по 22 САУ — обычно СУ-122 и ИСУ-85, но последние самоходки потихоньку заменялись на ИСУ-107, те пошли на замену машин, созданных на базе танка КВ-85. И больше двух с половиной сотен маленьких шести тонных МТЛБ, машины с открытой рубкой на шасси плавающего Т-40 и «сухопутного» варианта Т-60, давно снятых с вооружения РККА. Их выпускали много, к тому ремонтировались легче, двигатели автомобильные, запчастей хватало. Имелись и колесные бронемашины, но немного, полсотни на корпус, исключительно в составе бригадных разведбатов и корпусного мотоциклетного батальона, который в полк так и не развернули из-за отсутствия матчасти.

Причина простая — с нового года перестал поступать ленд-лиз «северным маршрутом» в Мурманск, по слухам в новогоднем сражении немцы разгромили конвой, потопили два британских линкора. Но сейчас англичане с американцами вроде взяли реванш, провели десятки транспортов, при этом сильно потрепав кригсмарине. Так что автотранспорт скоро начнет поступать в войска, а с ним и мотоциклы, а потом пойдут и бронемашины, ведь «студебеккеры» и «шевроле» бронируют в Ленинграде на Ижорском заводе, превращая в БТР и БА. А вот «климы» уже не выпускались на Кировском заводе — ходили слухи, что там будет начато производство нечто убойного для машин панцерваффе, в это верили все, ведь недаром маршал Кулик прибыл с Дальнего Востока, где, судя по всему, сейчас наступила длительная оперативная пауза. Но тут сплошные догадки, больше слухов, чем правды. О том, что происходило на Ближневосточном и Дальневосточном направлениях, в Павлограде не могли знать точно. И даже в штабе фронта вряд ли имелись подробные сведения, только сводки Генштаба для командующих, с которыми обычных командармов не знакомят…

— Трудно определить реальные силы противника, танковые соединения немцы держат в глубине. Но сейчас началось их выдвижение к фронту, медленное, по ночам, и под прикрытием авиации. Отмечено наличие управлений трех танковых армий, две из которых концентрируются на никопольском плацдарме и у Запорожья, еще одна на полтавском направлении. Ставка указывает, что противником намечается большое наступление на Харьков, с последующим окружением всего нашего Юго-Западного Фронта. А ударом от Никополя на Сталино и Мариуполь будет произведено отсечение всего Южного фронта, одна часть сил которого будет оттеснена в Крым, а другая прижата к побережью Азовского моря от Гениченска до Осипенко, и уничтожена. В каждой из этих армий будет от трех до четырех танковых дивизий, по новым «жирным» штатам укомплектованных — до есть от шестисот до восьмисот танков, ну и всякой разной бронетехники дополнительно. Ставка приняла решение встретить врага на оборонительных рубежах, измотать его, выбить танки. И лишь потом перейти в наступление, введя все танковые армии в сражение одновременно, и выйти к Днепру, с хода форсировав реку.

Черняховский быстро переглянулся с Лелюшенко — оба встревожились. Что такое «новая» германская танковая армия они ясно представляли — никакой пехоты, чрезвычайно подвижные, в каждой дивизии чуть больше личного состава, чем в советском механизированном корпусе, но танков столько же, даже чуть меньше. Тут вся надежда на стрелковые дивизии и противотанковые бригады, что смогут основательно потрепать панцер-дивизии, когда те за своей пехотой устремятся в продавленную оборону. И первыми пойдут «тигры», тут никто не сомневался. Этот танк оценили, а так как сейчас он вообще не отмечался на фронте, можно было сделать вывод, что противник всячески пополняет свои тяжелые танковые батальоны, и понятно для чего. Но и в собственных силах командармы не сомневались, прекрасно зная что их достаточно, не меньше, чем у немцев, скорее больше…

Обширная равнинная местность южно-русских степей благоприятствовала применению крупных танковых соединений противоборствующими сторонами. И здесь в боях часто сходились танки с танками, так как в маневренной войне играет роль исключительно подвижность войск — это не леса и болота Прибалтики и Белоруссии…