Русская кровь - Олег Кулагин

– Значит, вас обстреляли ночью?

– Да, поздно вечером. Засветло не успел вернуться.

– Откуда ехали? – прищурился Фомин.

– Из Еленовки в Уручье.

Названия я запомнил, когда мы с Егором изучали карту.

– Сможете показать, где именно на вас напали?

– Приблизительно. Там было темно.

– И как вас занесло на мою территорию?

– Ну… виноват. Сам не пойму. Я ж тогда дороги не разбирал. Гнал так, что душа с телом прощалась…

Красиво сказано, по-деревенски. И неважно, что из «нивы» больше шестидесяти «кэмэ» не выжмешь.

– Смутные времена, – вздохнул очкастый Баз, – Смутные… Даже простой земледелец не чувствует себя в безопасности.

Не поймешь – всерьёз говорит или издевается?

– Преступность – бич нашего времени, – согласился Фомин. Укоризненно глянул на Геннадия, – Вот с чем должна бороться местная власть.

Тот дёрнул бородкой, словно его душил воротник:

– Понимаю, Юрий Петрович.

– Мне так не кажется.

Геннадий моргнул. Потянулся к воротнику, расстёгивая ещё одну пуговицу на рубашке:

– Мы делаем всё, что возможно…

– Конечно, я тебя не первый год знаю. Но люди жалуются.

Фомин отодвинул пустую тарелку. Официант тут же её забрал. Юрий Петрович откинулся на спинку стула. Покосился на «Крокодила»:

– Чего не ешь, Гена? Не вкусно?

Тот пробормотал:

– Вкусно.

Торопливо проглотил ложку супа и закашлялся.

– Расслабься, – вздохнул Фомин, – Ты среди друзей. И разговор у нас дружеский.

Баз налил Геннадию стакан минералки. Тот утёрся салфеткой и глотнул воды. Поднял глаза на Фомина:

– Я не могу отвечать за каждого уголовника. Это дело полиции.

– Точно, – согласился хозяин, – Но местная власть должна создать ей условия для работы.

– Я мало, что могу. По законам военного положения – всё решается через коменданта.

– Не надо рассказывать о законах, – поморщился Фомин.

– Если ко мне есть конкретные претензии…

– Есть, Гена, – вздохнул Юрий Петрович, – Увы. Газетка «Путь свободы» тебе подчиняется?

– Да-а…

– И что за люди там работают?

– Обыкновенные, квалифицированные, – выдавил «Крокодил». Достал носовой платок и утёр лоб.

– Ага. Молодые, энергичные. Их бы энергию – да в мирных целях.

– Я ничего такого…

– Не знаешь? Тем хуже. Кстати, там ведь трудится и твой племянник?

Геннадий побледнел и отодвинул тарелку. А Фомин глянул на меня и дружески оскалился:

– На второе у нас – бараньи отбивные и телятина с рисом. Лично я выбираю телятину.

– И то, и другое! – улыбнулся Баз.

– Телятина, – сухо озвучил я.

Лишь Геннадий промолчал. Он судорожно пил воду.

– Ему тоже телятину, – кивнул Фомин.

Официант унёс супницу и тарелки.

Воцарилась тишина.

За окном догорал закат. Кремовые глыбы облаков тонули в тёмно-фиолетовом океане.

Разгоняя сумрак, на стенах вспыхнули голограммы факелов. В их дрожащих отсветах комната и вовсе обрела готический вид. Массивная деревянная мебель, старинные гобелены – всё как в настоящем замке… У какого-нибудь Жиля де Ре. Или у Синей Бороды…

Фомин перехватил мой взгляд и с гордостью уточнил:

– Здесь только подлинники. Ручная работа – пятнадцатый век.

– Мне нравится, – кивнул Баз, – Создают атмосферу…

– А мне – нет, – вдруг нарушил молчание Геннадий.

Тёмные зрачки хозяина зажглись интересом:

– Почему, Гена?

– Это всё – декорации. А мы в России.

– В бывшей России, – уточнил Баз.

– Да, – выдавил «Крокодил», – Когда она рухнула, мы думали, что худшее позади.

– А разве не так? – моргнул пресс-секретарь, – Уничтожена коррумпированная власть, повеяло настоящей свободой…

– Оставьте лозунги для телевиденья.

– Нет, – усмехнулся Баз, – Это не лозунги. Это из программы партии, в которой ты состоишь.

Геннадий затих.

Фомин глянул на меня и покачал головой:

– Видите, как близко к сердцу он принял вашу беду. Даже память отшибло.