Хроники Дерини. Компиляция. Книги 1-15 - Кэтрин Куртц

Тронутый до глубины души, ибо он не ожидал подобной просьбы, Джаван склонил голову над золотой чашей, давая время и другим и себе приготовиться к принятию Святых Даров, а затем должным образом дал всем причастие. Закрывая дароносицу, он почти ничего не видел сквозь слезы, а когда вернул сосуд на столик у кровати, Алрой наконец зашелся в приступе давно сдерживаемого кашля.

Король вновь повалился набок, и даже когда Ориэль сумел побороть приступ, дышал он с огромным трудом. Тряпица, которую он прижимал ко рту, была вся в крови, но когда юный король вновь выпрямился на постели, лицо его было бледным и сосредоточенным. Взгляд его скользнул сперва по Райсу-Майклу, остановился на Джаване, затем он посмотрел на Ориэля и накрыл его руку своей.

— Я… думаю, пришло время… для этой чаши… мастер Ориэль… — с трудом сумел он выдохнуть. — Воздух со всхлипами вырывался из легких. — Я… никогда не отличался… особой отвагой…

— Неправда… Я всегда считал, что вы очень смелый, мой принц, — прошептал Ориэль в ответ, вслепую потянувшись за чашкой, которую заплаканный Райс-Майкл подал ему в руки. — Но вам нет нужды больше тревожиться о смелости. Вы славно сражались, и ангелы Господни, конечно, уже ждут вас. Вы упокоитесь на груди Господа.

Недрогнувшей рукой он поднес чашу к губам короля, другой рукой удерживая Алроя за плечи и продолжая ментальными усилиями подавлять его кашель, чтобы король мог осушить сосуд до дна. Глядя на них, Джаван вздрогнул, едва лишь Ориэль упомянул ангелов. Что-то мелькнуло в глубинах памяти, и возник образ иной чаши…

И внезапно воспоминания хлынули потоком. Воспоминания давным-давно сокрытые в самых недрах его сознания. Это была память о той давней ночи, когда умер их отец. Тогда прямо перед его смертью тоже была приготовлена чаша в присутствии Существ столь невероятной мощи, что при одной мысли о них у Джавана подгибались колени. Под напором этих ошеломляющих воспоминаний принц содрогнулся, ему пришлось ухватиться за край постели, чтобы не упасть. Ориэль тем временем вновь уложил Алроя на подушки. Но теперь, когда эти картины прошлого вставали перед его внутренним взором, Джаван точно знал, что он должен сделать сейчас, прежде чем Алрой уйдет в небытие, дабы та сила, которая так и не проросла в нем, вольным цветом расцвела у Джавана, его наследника. Стиснув левую руку брата в своих ладонях, он поднес ее к своим губам и склонился над ней, на несколько мгновений закрыв глаза.

«Они призвали Архангелов, чтобы засвидетельствовать то, что сделал наш отец и чтобы проводить его сквозь Врата Смерти, — подумал Джаван, крутя на пальце кольцо Огня и чувствуя, как постепенно сознание покидает Алроя. — Они призвали их к нему, а я должен сделать то же самое для тебя, дорогой брат».

Мысленно он вознес молитву тем Силам, что уже являлись сюда по призыву Дерини, покровительствовавших роду Халдейнов.

«Услышьте меня, о могучие Архангелы, — выдохнул он. — Мне неведомо, как следует призывать вас, но я прошу сейчас, во имя того, кто вскорости пересечет грань миров и окажется в вашей власти. Я призываю вас — Рафаил, владыка Воздуха, Михаил, владыка Огня, Гавриил, владыка Воды, и Уриил, темный владыка Земли… Придите, молю вас, и примите того, кто скоро покинет мир живых, дабы предать его в любящие объятия Всемогущего Господа».

К вящему его изумлению эта молитва была услышана. Джаван не осмеливался ни открыть глаза, ни даже поднять голову, но перед мысленным взором его внезапно встали расплывчатые фигуры неких Существ, окруживших постель умирающего. Казалось, они были очень высокими, гораздо выше, чем потолок комнаты, и одеты в прозрачные длинные одеяния, словно сотканные из серого тумана и пламени, и бледнейшего аквамарина, и черной зелени зимних елей.

Изумленный, он приоткрыл глаза всего на щелочку. Измученный, хрипло дышащий Алрой вновь рухнул на подушки и постепенно лишался чувств под действием снадобья, что дал ему Ориэль. Теперь он больше не боролся с той жидкостью, что заполняла его легкие, и уже очень скоро должен был захлебнуться в ней. Ориэль стоял рядом на коленях, одной рукой по-прежнему касаясь плеча короля, чтобы контролировать происходящее, но глаза Дерини беспокойно шарили над кроватью, — возможно, он хотя бы отчасти ощущал то, что сотворил сейчас Джаван. Райс-Майкл, весь дрожа, прижимался лбом к правой руке Алроя, но Джаван сомневался, что брат способен узреть что бы то ни было.

— И поручит он тебя своим ангелам, — прошептал Джаван вслух, не сводя взгляда с Алроя… затем он закрыл глаза и мысленно потянулся к угасающему разуму брата. — Господи, да будет воля Твоя. В руки Твои предаем мы эту душу…

Он чувствовал, как дыхание Алроя становится все более слабым и затрудненным, однако перед мысленным взором духовная сущность брата понемногу восставала из оков плоти и делалась сильнее, высвобождаясь из измученной болезнью оболочки. Дух принял сперва сидячее положение, и невидящим взором уставился куда-то поверх правого плеча Джавана. Мысленно тот также обернулся и увидел человека, которого не видел уже много лет, — и никогда не видел таким.

Так близко, что, казалось, он мог бы дотронуться до него рукой, Джаван узрел величественную фигуру их отца Синхила. С плеч до лодыжек ниспадала пышная мантия Халдейнов; голову, лишь слегка седую на висках, украшала королевская корона Гвиннеда с переплетенными дубовыми листьями и крестами. Он торжественно поклонился, когда взглядом на мгновение встретился с Джаваном, но затем все его внимание оказалось приковано к одному лишь Алрою, и на лице застыло выражение радости и скорби. Он протянул руки старшему сыну.

Больше всего Джавану сейчас хотелось бы заговорить с отцом, но он не осмелился. Безмолвно и беспомощно он взирал, как дух Алроя окончательно высвобождается от оков плоти и словно поднимается на ноги с ним рядом. Рука призрака на мгновение коснулась его плеча, а другая указала на ту руку мертвеца, которую сжимал в своих ладонях Джаван, и на кольцо на пальце.

Затем бесплотный дух Алроя двинулся навстречу отцу, и они слились в объятиях. В то же самое время у Джавана возникло ощущение, словно мощные крылья бьют воздух вокруг, сотрясая его душу до самых глубин, вздымая ее с такой силой, что Джаван едва удерживался на ногах, и лишь цепляясь за обмякшую руку брата ему удавалось удержать связь с миром смертных. Под самый конец ему также почудился серебристый перезвон колокольчиков. Они звенели сперва громко,