"Фантастика 2025-140". Компиляция. Книги 1-30 - Алекса Корр

— Чего? — вылупился на нее Амадеус. — Вы с ума сошли? Вы знаете, сколько он денег стоил? Чокнутая! Я еще понимаю — самой употребить…

— А я вот такого совсем не понимаю, — Марина сдвинула брови. — А ну, быстро спать!

— А если нет, то что? — Амадеус тоже сложил руки на груди и холодно уставился на нее. — Исключите? Валяйте. Все равно нас отсюда выгонят. Не на этой проверке, так на следующей.

Марина промолчала. Ей тоже закрадывалась в голову такая мысль.

— Мы в нормальном обществе никому не нужны, — даже не шепотом продолжил демон, и его голос отчетливо покатился по коридору. — «Ночные люди» хотя бы работу дают, невзирая на расу. Справился — молодец, не справился — сам виноват. И не важно, человек ты или демон. Или ты на полном серьезе собираешься тягаться с чиновниками герцога? Ты, никчемная…

— Амадеус! — жестко окликнул демона властный голос. Тот резко замолк. Марина оглянулась. В конце коридора стоял Ксавьер, видимо, разбуженный их спором, и сурово глядел на провинившихся.

— Извините, — без особого раскаянья буркнул демон, сунул руки в карманы и пошел. Но увы, не в свою комнату. По пути он хлопнул было Шермана по плечу, увлекая его за собой, но тот неожиданно вырвался.

— Я не пойду, — глухо сказал парень-сирена. — Мне эта затея изначально не нравилась.

— Кошель тогда отдай, — Амадеус потянулся к поясу Шермана, но тот вырвался и шмыгнул за спину Марины. Амадеус взрыкнул и бросился следом. Марина раскинула руки и зажмурилась, вжав голову в плечи, но приготовившись защищать того, кто желал ее защиты.

Тут над ее головой раздался то ли хлопок, то ли шлепок, и разъяренный демон с грохотом полетел назад, на пол.

— Иди проспись, — мрачно посоветовал ему Ксавьер. Причем голос мужчины раздался у Марины прямо над ухом. Она шарахнулась — до того неожиданно возник рядом с нею Ксавьер.

Амадеус что-то невнятно рыкнул, поднялся, смачно харкнул на пол и пошел на выход.

— Вы все еще хотите вести этот класс? — спокойно спросил ее мужчина, когда демон скрылся из виду, бахнув входной дверью.

Марина промолчала, покосившись на Шермана. Тот отвел глаза.

Глава 16

Она проснулась разбитой. Болело просто все — голова, суставы, кожа. Шея не сгибалась, скрипя, как несмазанный шарнир робота, и трудно было разогнуть спину. В глаза будто песка кто-то насыпал, горло страшно пересохло и десна припухли.

«Кажись, к обеду я разболеюсь, — оценила свое печальное состояние Марина. — Надеюсь, это просто ОРВИ, а не какая-нибудь страшная местная болезнь».

«Ну-ну, надейся, — хмыкнул внутренний голос. — А тебе не приходило в голову, что это просто старость? Тридцать лет, так-то, не хухры мухры. А ты не сказать, чтоб хорошо следила за собой все эти годы».

«Эй, я вела здоровый образ жизни! — возмутилась Марина. — Ну, за исключением пары молодежных пьянок, но это не считается. И спортом занимаюсь. Почти регулярно».

«Ну да, раз в неделю спохватываешься, что надо бы на пробежку выйти, — поддел ее невидимый собеседник. — Старость это, старость. Артрит, пародонтоз и просто общее одряхление организма».

«А почему так резко тогда? — возразила девушка, подходя к зеркалу, чтобы оценить свой вид — довольно удручающий, надо признать. — Еще вчера была молодой и здоровой, а сегодня — бац! — артрит с пародонтозом. Ты что-то путаешь».

«Молодая и здоровая? — хмыкнул внутренний голос. — Да ты последние три-четыре года ходишь, как под гнетом бетонной плиты. Ничем не интересуешься, про бодрость духа напрочь забыла. Просто у тебя сильных нервных переживаний все это время не было, только вялотекущий стресс. А последние пару дней как тряхнуло, так и сдался твой организм. Все, распишитесь в пенсионной карточке».

«Я просто заболеваю», — нахмурилась Марина, рассматривая себя в зеркало.

Вообще-то, выглядела она и правда не такой, какой себя помнила: вон, и мешки под глазами, и кожа какая-то тусклая и вялая. Но тут как раз внутренний голос был прав. Она в последние годы к своему отражению особо не присматривалась. Даже на макияж забила — кому он в школе нужен? Только время на него терять по утрам. Кончики ресниц тушью подмахнула, губы гигиеничкой намазала и пошла.

«Горло покажи», — потребовал внутренний голос.

Марина, как могла, широко зевнула перед зеркалом, пытаясь рассмотреть состояние миндалин.

«М-да, красноватые, — вынужденно признал ее собеседник. — Но это по-любому от недосыпа. А остальное — старость!»

«Отвали!» — возмутилась Марина и резко закрыла старинный трельяж, чтобы не видеть свою унылую рожу в нем. Потом отыскала в горе еще не разобранных вещей свитер и влезла в него: хотя на дворе стояло лето, ее сегодня ощутимо морозило.

«Надо перенести урок на утро, — подумала она. — Отработаю, а потом завалюсь поспать. Глядишь, не разболеюсь».

С такими мыслями она вышла в коридор. Двери большинства комнат были открыты настежь либо полуоткрыты. Из некоторых еще доносилось сопение и даже похрапывание, а в воздухе перемешались потоки затхлой спальни, в которой отдыхали двадцать гастарбайтеров, и свежие порывы ветра из настежь открытой двери.

Неспящих магиков внутри не было — все они вышли на улицу. Только Крис что-то напевал в кухне, перемежая свое пение какими-то боевыми действиями. Судя по виду — дурачился. Марина выглянула во двор.

Ребята были тут, и некоторые, похоже, давно. Амадеус в окружении Шессера, Ежа и Горы занимался тяжелой атлетикой — ну, или по крайней мере, Марина так расценила их игру с тяжеленными колодами. Сестры-валькирии фехтовали на палках, гоняя друг друга по крышам, деревьям и просто по двору. Флокси выплетала из паклеобразных волос Кассандры нечто, отдаленно напоминающее косички с цветами, а Поморник в отдалении подъедал лес.

При виде этой идиллической картины Марине вспомнилось ее собственное детство — без мобильников и интернета. Они тогда тоже вечно ошивались во дворе. Туда их выгоняли матери — чтоб дома меньше срача было. Но и сами они не хотели сидеть в душных комнатушках и тесных квартирах.

А потом пришло новое поколение, которое согласно было выходить на улицу только при условии, что планшет заряжен и подключен к Интернету. Их даже в коридор после урока было сложно вытолкать, если следующий урок в том же кабинете: дети просто не понимали, зачем куда-то идти и вообще шевелиться, с каждым годом все