Фантастика 2025-166 - Августин Ангелов

Еще до самых первых аккордов восторженные зрители начали горячо обсуждать талант этой стройной девушки с золотыми волнистыми волосами и с выразительными голубыми глазами. Лаура вышла на сцену, одетая в изящное серебристое платье с блестками, облегающее фигуру и сияющее в лучах заката не меньше самого тропического солнца. Ослепительная внешность девушки, по мнению матросов, отражала ее талант, чарующий и уникальный. А ее голос, наполненный жизненной силой, разлитой в воздухе музыкой, проникал в сердца каждого слушателя, призывая к собственному путешествию в сказочный мир гармоничных звуков. И даже те, кто уже не однажды слушал пение Лауры на борту «Богини», на этот раз не скрывали восторга, аплодируя молодой талантливой певице. А когда она спела первую песню про море «Синяя вечность» из репертуара Муслима Магомаева, моряки не стеснялись выражать свою любовь и признательность таланту Лауры не только аплодисментами, но и криками: «Ура!». Их горящие глаза и оживленные разговоры создавали неповторимую атмосферу единения, где каждый наблюдающий ощущал, что он стал частью этого чарующего зрелища.

В этот вечер Лаура словно нашла ключи к эмоциям каждого слушателя своим умением передавать силу и красоту звучания старых советских песен. Но, старыми они, конечно, могли считаться только по отношению ко времени, из которого к этому острову пришла «Богиня». По отношению же к восприятию советских моряков из 1957-го года все песни, которые пела Лаура, оказывались неслыханными новыми хитами. А Лаура в этот раз, почувствовав энергетический резонанс от восторженных слушателей, превзошла, казалось бы, собственные вокальные возможности. Голос ее зазвучал не просто красиво, а мощно, и каждая нота была проникнута страстью. А звуки мелодий, усиленные электронным звучанием синтезатора и электрогитары, наполняли пространство, словно насыщая его божественной гармонией. Лаура напевала слова своих песен с такой искренностью, будто каждую из них написала именно она, повествуя историю из своей жизни. И каждый слушатель, сливаясь с музыкой, чувствовал, что внутри его собственное сердце повторяет те чувства и переживания, которые доносят мелодии и неповторимый голос певицы.

Иногда в промежутках между песнями, которые пела Лаура, на сцену выходил Михаил Кардамонов, взявший на себя роль конферансье, исполняя под гитару бардовские песни, начав с «Кораблей» Высоцкого. И моряки тоже с удовольствием слушали. Когда струны его гитары начинали звучать первыми аккордами, все затихали и обращались в слух. Ведь и эти песни не были знакомы советским морякам, а Кардамонов, оказывается, умел неплохо играть на гитаре и обладал неплохим баритоном с хрипотцой, вполне подходящим под эти музыкальные произведения.

Экипаж эсминца в полнейшем восторге воспринимал этот замечательный концерт. А каждая звуковая вибрация, каждый музыкальный звук находили отклик в сердцах советских моряков. И неповторимый голос Лауры величественно несся сквозь этот мир ненастоящего, зыбкого тропического рая, таящего и опасности, и трудности предстоящей им жизни. Но, в тот момент все это отступило на второй план, потому что удивительный концерт заставлял зрителей на время забыть о проблемах, свалившихся на них, призывая внимать красоте звуков и чувствовать великолепие жизни. И все, кто присутствовал на этом незабываемом мероприятии, были поглощены музыкой полностью. И им казалось в тот момент, что и мир 1579 года, в котором они оказались по воле судьбы, тоже бесконечно прекрасен.

* * *

Известие о том, что больше никого из испанских военнопленных, кроме тех двадцати счастливчиков, которые уже все-таки вышли на берег, вражеские власти, пленившие их, выпускать с «Барваленто» не собираются, накалило атмосферу на галеоне еще больше. А после того, как и этих счастливчиков окружили и сбили в кучу, словно баранов, вражеские вооруженные матросы, а потом еще побрили с помощью каких-то жужжащих приспособлений, затем погрузив их в жужжащую лодку и отвезя на остров, среди испанцев начала накапливаться и разрастаться невидимая грозовая туча. И напрасно капитан Диего де Кабрера пытался увещевать их, что нужно потерпеть, и что все это делается исключительно для их же блага, чтобы уже завтра начать избавлять каждого от паразитов, от вшей и блох, поселившихся в волосах у испанских моряков за время странствий. Недовольство пленных копило внутри себя заряды грозной силы. Помимо того, что никто из испанцев не хотел лишаться волос, бород и усов, так еще все выражали возмущение теснотой, которую они были обречены терпеть, оказывается, еще очень долго. Навес, который они возвели над палубой галеона из обломков мачт и остатков парусов, не мог полностью защитить корабль от палящих лучей солнца. Хоть светило уже и клонилось к закату, но его палящие лучи по-прежнему жгли нещадно.

Пленные испанцы, зажатые в тесноте небольшого пространства галеона, жаждали свободы. И доводы разума в данной ситуации победить не могли, потому что испанцы все больше слушали свои сердца, наполненные желанием поскорее выбраться из этого ада бесконечного ожидания на жаре. Тем более, что близкий берег так манил их! И испанцы, как люди темпераментные, готовы были вспыхнуть от любой искры, поскольку ярость копилась в них. Особенно нервировали испанских мужчин те самые белые женщины в коротких открытых платьях, видимо, не имеющие никакого понятия о стыде. Тут и религиозные фанатики начали подогревать толпу библейскими строками о Содоме и Гоморре. А, когда заиграла неизвестная громкая музыка и еще одна бесстыжая белая девушка в коротком серебряном платье, выставив на всеобщее обозрение свои ноги, запела невероятно сильным голосом, нервы у испанцев уже просто не выдерживали.

И падре Алонсо, чувствуя настроение своей паствы, опять вернулся к угрозам, произносимым в адрес врагов католической веры. Высоко подняв распятие над своей головой, он громко читал боевые псалмы, стараясь перекрыть звуки музыки и песен, доносящиеся с берега. И чем дольше длился этот праздник дьявольской свистопляски на берегу, тем больше распалялись испанцы. Нетерпение испанцев, словно роковая искра, разожгло такую жажду свободы, что в отчаянии они уже перестали понимать, что находятся в плену. И когда аккорды очередной песни затихли, сердца пленных буквально запылали желанием выбраться с «Барваленто», превратившегося, по их мнению, в адскую жаровню, любой ценой. И все эмоции, накопившиеся у испанцев внутри, внезапно выплеснулись наружу, мгновенно превратив внутреннюю ярость в беспощадную силу толпы, готовой сметать все на своем пути.

* * *

Жители острова Гуахан снова собрали свое ополчение. И отряды, которые вел магалах Ках-Элеха, перейдя через холмы, поросшие джунглями, незаметно, таясь за растительностью, полукольцом окружали бухту. Гордые и сильные воины, вооруженные длинными дубинами, копьями и пращами, четко повиновались своему военному вождю, мгновенно выполняя его команды, подаваемые без слов, одними лишь боевыми знаками, которые передавались дальше, от одного воина к другому. Двигались отряды островитян быстро