Небесный Охотник - Иван Магазинников

«Синего, как и у меня…»

Хм, у варры Рил синие глаза? Как-то не обращал внимания.

«Теперь родственники…»

Так, эта задачка посложнее. Родителей у варра Кира нет, только два младших брата, сестра и целая куча дядей и тетей. Лишь двое занимают важные должности — дядюшка Томар, один из членов Совета, и брат Гарф — мастер-искатель, то есть командир поискового отряда. Не то военный, не то разведчик.

И как их приветствовать?

С порядком все понятно — от старшего к младшему, а по статусу? Варр Томар — он в первую очередь Советник, или все же мой дядя? Если советник, то почему встречает не вместе с остальными у входа, а здесь, в приемном зале? И тот же «брат» — он воин? Или ближайший по крови родич? Или какой-нибудь заслуженный герой?

«Рил! Я запутался!»

Молчит. Старший дядюшка — я подставляю сжатый кулак, он кладет сверху два пальца.

Тетушка. Трогать женщин нельзя, если только это не воин, не советник, не наставник… в общем — этих нельзя. Кладу открытую ладонь на сердце и низкий поклон.

Дядя Томар.

«Рил, ты мне нужна!»

Молчит. Дуется?

«Зато у тебя глаза красивые».

«Значит, все остальное так себе? Ну да, куда уж мне до Пятого Советника!»

Ревнует?!

Да ну — она же прекрасно понимает, что я вовсе не ее ненаглядный варр Кир. Это было бы слишком непрофессионально, проецировать мое поведение на предмет ее вечерних воздыханий и ночных стонов.

Или у нее есть основания для ревности? Хм… Ды ты тот еще ходок, судя по всему, Небесный Охотник! Буду тебя теперь называть Небесный Ходок. В любом случае, респект тебе и уважуха, бро.

«Варра Рил, как моя наставница вы обязаны…»

Да перед кем я тут раскланиваюсь вообще? Хрен с тобой, ревнуха, сам как-нибудь разберусь.

Если бы варр Томар (Ха-ха, почти как Комар — и нос такой же длинный и рожа бледная, как у вампира!) хотел посмотреть как я нежно и трепетно трогаю свой трим, то встретил бы меня вместе с остальными советниками. А раз затесался к родственникам, то сам щупай мой кулак.

«Что делать с Гарфом? Если не ответишь, то я полезу к остальным обниматься и целоваться, как это принято в моем мире! И к несовершеннолетней сестренке тоже!»

«Приветствие мастера, — короткая пауза, — А что значит «несовершеннолетняя»?»

Значит, будем кулачками стукаться, по-зимнему. Ну, с остальными уже проще.

Признаться честно, от избыточного напряжения момента я чуть в штаны не на…

«Иди за мной. Ванная комната прямо по коридору и вторая дверь налево. Направо — женская…»

Она что, мысли мои читает, или у меня настолько все на лице написано?

Девушка зашагала вперед, а я, кивнув на прощание своим «родственникам» двинулся следом за ней, стараясь не отставать. Бросил быстрый взгляд на экран своего трима, и тут до меня дошло — время! Прошло ровно двадцать три минуты, о которых говорила Рил.

Их этот великолепный Лорд что — выдрессирован на лоток по таймеру ходить, как собачонка?

К счастью, в ванной комнате меня не ждало никаких сюрпризов — все это я уже видел в больнице, где очнулся, и уже более-менее умел управляться с местной сантехникой.

Моя рука легла на серебристую поверхность сочащейся влагой «капли», и тут накатило, снова.

Все вокруг поплыло, не то от душащих слез, не то просто стало дурно. Пришлось опереться на пирамидальную раковину умывальника, ощущая ладонями прохладную гладкую поверхность. Я провел по ней кончиками пальцев. Хм, на ощупь довольно странное ощущение: не камень, не металл, не пластик. Непонятно.

Взгляд упал на полотенце. Пушистое голубое, но ворс тоже необычный: ворсинка к ворсинке, словно близнецы-братья, совершенно одинаковой формы, размера и торчат в одном и том же направлении.

Я прошелся по комнате, рассматривая и трогая все подряд, словно пытаясь убедиться в реальности окружающего меня мира. Гладкое и шершавое. Твердое и мягкое. Теплое и прохладное. Сухое и влажное. Знакомые цвета и непривычные оттенки. Глазами, кончиками пальцев и даже ноздрями я впитывал все, что находилось рядом.

Особенно чужими оказались запахи.

Например, вода совершенно ничем не пахла, отчего казалась невкусной и… пустой? Снова накатила тошнота.

Тщательно промыл глаза и сполоснул рот.

Сплюнул.

Мерзость.

И опять пришло острое понимание «инаковости» всего вокруг.

Чужое.

Незнакомое.

И при самом благополучном исходе — это все будет окружать меня до конца моих дней, раздражая чужими запахами, незнакомыми тактильными ощущениями, непривычными вкусами и внешним видом даже такой простой и обыденной вещи, как еда. Да здесь даже руки помыть по-человечески нельзя! Щупай эту дурацкую «каплю», выпрашивая у нее очередную порцию воды!

Бесишь!

Я со всей силы заехал по ни в чем не виноватому источнику влаги.

«Капля» вздрогнула и обиженно отозвалась металлическим звоном.

Кулак пронзила острая боль, и это немного мена отрезвило, привело в чувство.

Побрызгал в лицо умеренной теплой и мерзко стерильной водой без запаха и вкуса, быстро сделал то, зачем сюда пришел. Снова вымыл руки — кстати, ничего похожего на мыло тут не было, как и на зубную пасту и другие средства гигиены — и тщательно вытер их.

Кроме этого щемящего приступа ностальгии и утраты, в остальном обошлось без эксцессов. Впрочем, оно было и ожидаемо. То ли планировка комнат и сами комнаты в этом чудо-городе были стандартизировано-типовыми, то ли после пробуждения меня специально поместили в условия, максимально приближенные к той обстановке, с которой дублеру варр Кира придется иметь дело.

Верная телохранительница послушно дожидалась меня под дверью, вот только была она не одна. С ней разговаривал высокий мужчина, стоявший ко мне спиной.

Очередной родственник? Одет, как и я, в черное с узорами, значит точно не один из Советников или воинов-танцоров — у тех более строгий покрой одежды. Наверняка эта стерва приготовила мне очередную пакость и сейчас будет проверять, насколько я усвоил ее уроки.

Почему я так решил? Да потому что мне никак не удавалось «прочитать» этого типа — трим вместо его имени, титула и звания показывал какие-то кракозябры!

Задолбали.

— Варр Кир, — первой подала голос Рил, — Разреши представить тебе…

Мужчина повернулся, и мне тут же захотелось снова вернуться в теплую уютную ванную комнату, забиться в дальний угол и обнять самое пушистое полотенце.

Потому что на меня смотрел я.

Или моя точная копия.