Эль и Карамель - Анастасия Константиновна Дока

— Как действовать, если ты сказала, что мы можем только ждать!

— Да не ори ты! Твою магию…

— Сама не ори! — перебила Ася. — Ой…

Внезапно свет потух, и девушки погрузились в кромешную тьму.

— Отлично… — пробурчала Алиса, — теперь будет ещё сложнее.

— Подожди, — Ася пыталась нащупать руку Алисы. — Ты сказала мою магию, имея ввиду ругательство или…

— Или! — отчаянно вскрикнула блогерша. — За что мне такое несчастье! Твою магию надо вызволять, Ася, твою!

— Но… — Ася наконец нащупала руку, схватила. — У меня нет никакой магии. Я же впервые…

— Да не важно, впервые, во-вторые, — скрипнула зубами Алиса. — Как ты ещё не поняла, у тебя и мама, и бабушка были магичками, значит, какой-то зародыш, хоть какая-то способность должна быть и у тебя. Колдовать не надо, превращаться тоже. Всё, что от тебя требуется — это направить эмоции на з… — блогерша не договорила. Где-то совсем рядом прозвучал душераздирающий крик. А следом они услышали тяжёлые шаги. Пространство сотрясло, как при землетрясении.

— Не дыши! — велела Алиса.

— Что?

— Цыц!

Ася послушно затихла.

Что-то приближалось. Оно то топало, то беззвучно подкрадывалось. Но при этом и Ася, и Алиса отчётливо осознавали: ЭТО здесь. Когда неизвестное существо стало удаляться, и пространство перестало трясти, как нервную дамочку во время фильма ужасов, блогерша, несколько раз сжала руку Аси, тем самым привлекая внимание, а затем на ухо прошептала:

— Ты боишься темноты?

— Ну… так. А что?

— Не бойся. Темнота чувствует страх и порождает кошмары. Так и действует конец света, понимаешь? Зомби — это зомби, но до них ещё добраться надо. А для этого выжить. Я хотела предупредить, что страхи могут ожить, и поэтому тебе надо быть готовой. Все эмоции светлые и тёплые, прекрасные и нежные собрать в один комок и бросить в зло, если оно появится. Если снова появится, потому что вроде страх отступил. Только старайся не бояться и ничего не представлять, ладно? Темнота коварна.

— А как я могу эмоции собрать в комок? Я не умею.

— Мысленно, Карамелина. Пофантазируй, представь.

— Хорошо.

Какое-то время молчали. Для обеих минуты потянулись часами.

— Ты пытаешься? — спросила блогерша, непрестанно ворочая головой.

— Да, — прозвучало раздражённым шёпотом.

— И ничего не боишься? — сглотнула Алиса.

— Ты мне мешаешь сосредоточиться!

— Кажется… что-то вновь приближается. Ты точно не боишься?

— Пытаюсь. Не спрашивай, а то…

— А то что? — нервно уточнила Алиса. — И тут же завопила. — Паук! Берегись!

Ася в последнее мгновенье отскочила в сторону от светящегося насекомого, размером с дом. Глаза паука горели красным и словно смеялись. Позади него будто по собственной воле красивым и опасным цветком распускалась паутина.

— Приплыли… — вздохнула блогерша.

— Куда приплыли? — часто моргая, спросила Ася, боясь лишний раз пошевелиться.

— В твой страх. Ну, и мерзкая же это тварь, — передёрнулась Алиса и быстро отвела глаза.

Паук не двигался, только смотрел. И как бы Алиса не противилась, её, словно, магнитом тянуло повернуть голову к насекомому.

— Не хочу, — пропищала она, зажмуриваясь. Блогерша не хотела открывать глаза — знала, даже находясь с другой стороны, со спины, где угодно, паук всё равно окажется напротив. Иллюзия. Игры с психикой. Паук преследовал свою определённую цель, и Алиса не желала поддаваться.

Ася совершенно растерялась. Она смотрела на свой страх, не моргая, и из-за всех сил пыталась припомнить наставления Алисы. Что та говорила? Направить положительные эмоции, всё хорошее на зло. Зло сейчас — это гигантский паук, каких Ася не видела даже в ужастиках: громадный мохнатый и безобразный. И смотрел он на свою жертву как-то по-человечески, как будто понимал её испуг. Чувствовал собственное превосходство.

— Не хочу, нет, я не боюсь, — послышался фоном Алисин шёпот, а следом что-то похожее на всхлипы.

Ася, продолжая играть в гляделки с насекомым, подумала о блогерше, напуганной, кажется, не меньше самой Аси. Вспомнила про Эля.

Любимый обернулся пустельгой и пустился за посохом, чтобы спасти их и весь мир. Один. Без поддержки.

Так имеет ли она право сейчас поддаваться панике? Съёживаться от страха и замирать, поглощённая ужасом? Нет. Она обязана что-то предпринять. Ведь бабушка, её прекрасная добрая бабушка так рассчитывала на внучку, а она и без того слишком долго прохлаждалась.

Карамелина разозлилась. И эти эмоции враждебные и совсем не светлые заставили, наконец, собрать свои силы и сделать то единственное, что она сейчас могла. Ася начала по крупицам черпать любовь и нежность, доброту и радость из своих воспоминаний.

Элька…

Они были знакомы всего пару месяцев, когда она свалилась с гриппом. Так вышло, что случилось это накануне важного тестирования. От него зависело то, куда её переведут: по желанной специализации или туда, где останутся места.

Она много готовилась, не спала ночами. Даже от свиданий с Элем отказывалась. И тут такая напасть.

Температура зашкаливала, слабость валила с ног. А ведь пересдать тест нельзя.

Эль её спас. Тестирование писали все первокурсники. Они рассаживались в огромной аудитории, получали белые листки с вопросами и погружались в мир как скучных, так и увлекательных дисциплин. И поскольку народа было много, профессор не замечал отсутствующих: при входе все ставили фамилии в ведомость, а дальше о студентах забывали.

Эль вошёл в аудиторию дважды.

Первый раз в тугом и неудобном платье Асиной соседки по общаге и парике, оставшемся у той же подруги от одной из вечеринок. Длинные белые пряди так и лезли в глаза, рот, но Эль терпеливо нёс бремя женского рода. Ноги пришлось переобуть из комфортных кедов в жутко высокие и противно стучащие шпильками, туфли. Оставалось надеяться лишь на то, что опущенная вниз голова не привлечёт внимания, а на мужские руки профессор не обратит внимания.

Пронесло.

Профессор даже не взглянул на того, кто расписывался в ведомости. К счастью, Асина фамилия писалась легко и подделать её не составляло труда.

Получив листок, Эль за половину положенного времени, сдал работу и покинул аудиторию. Молча,