Новатор - Алексей Лапышев

а стоят и даже прыгают. Да прыгают, вопя от восторга, две очень красивые девчонки, рыжая и темноволосая, нежная и страстная, беленькая и смуглая, русская и испанка.

За это можно все отдать, ведь это Любовь, а она бесценна.

* * *

И с этими мыслями, я тоже проваливаюсь в сон.

* * *

10.06.1937

Понедельник

Суньу

18:00

Штаб тяжелой танковой бригады

— Есть, приехали. — Понимаю я резким рывком вылетая из тягучего сна:— Что-то снилось, волнующее и приятное, но не помню. Так всегда бывает, сон как будто остается там, где-то там. В другом мире, в другом измерении, а я снова тут и у меня масса дел.—

И открываю глаза, а рядом Володя чуть не прыгает от восторга.

— Ну да, в окна видна наша техника и видно, что она наготове. — Понимаю я простую истину.

Машины вырулили на стоянку и встали. Мы выходим, а нас встречают, конечно, встречают. Сам комбриг, нач. штаба и командиры второго и третьего полков, встречают вновь прибывших:

…… Товарищей из Москвы, Мерецкова, Ватутина и Еременко, приехавших на том самом одолженном отечественном джипе.

…… Комполка 1, Лелюшенко, добравшемся на аналогичном транспорте и взявшем с собой за компанию командиров полка огневой поддержки и приданного ТАП.

…. И конечно нас, меня с Володей. Ну как тут без нас?

— Как добрались товарищи, спрашивает сразу всех Рокоссовский и тут же слышит дружное:

— Хорошо, комфортно и быстро.—

И тут же включается Мерецков:

— А у Вас как тут?—

Рокоссовский подирается и коротко предлагает:

— Давайте пройдем на командный пункт? Там все сами увидите и я доложусь.—

Мерецков соглашается, и мы идем. Еще сотня метров и вот он, то самый КП.

— Командный пункт и правда вполне оборудован. Есть средства наблюдения и связи, стоят дежурные, связисты и ординарцы. И конечно охрана. Все как полагается. — Понимаю я, оглядываясь вокруг, а комбриг докладывает:

* * *

Бригада расположилась согласно разработанному плану, по полкам. Выдвинуты контрольные группы для блокирования дорог на Суньу с севера, ведется постоянное наблюдение. В случае выдвижения групп противника, они будут немедленно уничтожены.

Протяженность укреплений противника около пятнадцати километров, в основном окопы, но есть и укрепленные огневые точки.

Наши полки развернуты в десяти километрах от противника и каждый полк блокирует около пяти километров. Вперед для контроля выдвинуты батальонные группы, которые меняются каждые четыре часа. Группы отчитываются в полки, полки в штаб бригады. Отчеты каждый час, или по необходимости.

Сейчас ТП2 и ТП3 передадут выделенную зону ответственности ТП1 и завтра с утра мы начинаем операцию по взламыванию укреплений противника в соответствии с разработанными штабом бригады планами.

На командном пункте установлены средства наблюдения и развернуты штабные карты, на которые в реальном времени наносится текущая обстановка.

* * *

— Это кстати, идея и наработка Даниила. — Неожиданно отмечает он и тут же добавляет:— Очень удобно, надо сказать.—

Я в ответ пожимаю плечами, как бы показывая, что ничего особенного тут нет.

А комбриг продолжает:

— В средства наблюдения, кстати, все прекрасно видно и можете посмотреть. — Предлагает он и тут же добавляет:— А вон посмотрите, опять эти бессмертные полезли на танки.—

Мерецков и я прижимаем к глазам натуральные перископы и я вижу и правда фигурки бегут, насколько танков и наши БТ7 стоят стеной.

— Не пропустят. — Понимаю я и они и правда открывают огонь. Два японских танка мгновенно останавливается, видны языки пламени и оттуда выскакиваю черные фигурки. Которые тут же падают как скошенные, от близких разрывов снарядов. Мгновения и все закончилось.

Я передаю перископ Володе, тот хватает ручки и через мгновение разочарованно отпускает с возгласом:

— Не успел. Все уже закончилось.—

Я улыбаюсь ему и говорю:

— Ничего еще не закончилось, все только начинается, еще успеешь.—

И замолкаю под кивки командиров.

— Они опытные и умные, они все понимают. — Осознаю я и неожиданно для самого себя чувствую потребность спеть, такое. Какого тут еще не слышали.

Я замечаю в углу гитару и спрашиваю:

— Можно?—

Рокоссовский кивает, с интересом на меня посматривая, а я начинаю играть и петь те самые «Пол версты огня и смерти» Алексея Матов а:

* * *

Впереди отрезок чистый,

Мы на нём почти статисты.

А у дальней кромки поля,

Враг хоронится в кусты.

И оттуда самоходки,

Бьют по нам прямой наводкой.

И по флангу не объехать.

А по полю пол версты.

Пол версты огня и смерти.

В серых маленьких конвертах.

Разлетятся похоронки.

Грусть тоску приумножать.

Но приказ поставлен Ставкой.

Кто-то молится, украдкой.

Кто-то молча стиснул зубы,

Кто-то вспомнил чью то мать.

Есть сигнал для наступленья.

Всё вокруг пришло в движенье.

Хошь нехошь, а деревеньку,

До заката нужно взять.

Вонь соляры, грохот траков.

Экипажи из штрафбатов.

Нам бы только поскорее.

Пол дистанции сорвать.

Экипаж неровно дышит.

Наш мехвод поэму пишет.

Влево-вправо всё, что можно.

Выжимает из движка.

Я ору как малахольный.

Но с болванкой бронебойной.

Мы в последнее мгновенье,

Разминулись в два вершка.

Начинается потеха.

Будет джампам не до смеха.

Башню вправо, выстрел, спёкся.

Вот ещё один готов.

Мы друг друга прикрываем.

И одно лишь твёрдо знаем.

Мы Отчизну защищаем,

Не за-ради орденов.

* * *

Закончил и