Олегархат им. тов. Сталина - Квинтус Номен

и мне не придется писать товарищу Киму письмо с просьбой срочно изыскать корейцев-переводчиков. И он, кстати, о таком запросе тоже знать ничего не будет, потому что документы пойдут непосредственно тем людям, которые за эти вопросы отвечают. То есть если ему будет очень интересно, то узнать о таком запросе он, конечно, сможет — но что-то мне подсказывает, что ему не до того, чтобы каждой писулькой интересоваться.

— Но такая система, про которую ты говоришь, она же очень сложная и там потребуются такие каналы связи…

— Да. Поэтому сейчас я, а не система, которую я жду, как манну небесную, отправляю в Томск на завод ЭВМ запрос на изготовление полусотни маршрутизаторов для обеспечение всех линий связи от Москвы до Пхеньяна…

— Я одного не пойму: что ты там, в Корее, такого важного нашла, что мы столько сил тратим на то, чтобы у них стало… все автоматизировано? Ведь ты им, по сути, просто бюрократию на ЭВМ переводишь. Я понимаю, что в Корее бюрократов… то есть живых людей-бюрократов меньше потребуется, но ведь и нам…

— Нам нужна мощная вычислительная техника, причем ее нужно очень много. А чтобы эту технику делать не за безумные деньги и в достаточных количествах, нам придется выстроить в Корее как минимум один мощнейший завод по выпуску полупроводниковых приборов. У нас и так почти половина продукции делается из корейского галлия с корейским же индием, а по мелочам если смотреть, то корейцы — если не будут массово на бюрократию отвлекаться — смогут нам помочь вчетверо выпуск вычислительной техники нарастить. Но у них людей просто очень мало… пока, так что каждый кореец, способный работать на заводе, нам очень дорог. В перспективе очень-очень дорог: мне же не нужно тебе объяснять, сколько рабочих рук экономит нам каждый, допустим, станок с ЧПУ?

— Так ты коммунизм решила в СССР досрочно построить? В Иваново через месяц, говорят, поставят на испытания новый станок, который с твоей подачи назвали «обрабатывающим центром», он один сможет пару цехов опытных рабочих-станочников заменить…

— Сереж, я слово «коммунизм» рассматриваю исключительно как неприличную шутку. То есть в узком мужском кругу так пошутить иногда и можно, но в присутствии женщин и детей это слово все же вслух произносить неприлично. А новый обрабатывающий центр — это замечательно, однако программы к нему ведь люди должны будут писать, и эти люди должны будут иметь и образование соответствующее. Практика показывает, что такой центр позволяет одному рабочему-станочнику средней квалификации выполнять работу, которую без него должны будут делать минимум полсотни очень опытных рабочих, но количество работников на заводе сократится не так кардинально: потребуются инженеры-наладчики, инженеры-программисты, другие высококвалифицированные специалисты. То есть потребуется существенно поднять уровень подготовки персонала — а для этого и преподавательские кадры нужны будут. Да, людям физически работать нужно будет меньше, но вот головой придется им думать в целом больше — а за это им и платить нужно будет соответственно. Именно платить, деньгами — а это значит, что никакого коммунизма можно не ожидать. Зато можно и нужно ожидать социализм, тот социализм, про который товарищ Сталин писал в своих работах — и вот когда он будет построен, и все остальные будут коммунизм воспринимать в качестве пошлого анекдота.

— Пока ты свой социализм построишь, тебя десять раз убьют, — очень грустно и с реальной тревогой в голосе ответил Сережа.

— Как ты заметил наверное, меня убить довольно трудно. А после того, как я внедрю в стране карточную систему платежей везде, убивать меня уже будет некому. Потому что в процессе ее внедрения я убью всех потенциальных убийц. Ну что уставился? Я имею в виду, экономически убью…

Сережа вообще-то был не в курсе того, чем закончился мой удар там, на крымском пляже, все же прикрывающие меня в Крыму сотрудники КГБ сработали исключительно профессионально. И посвящать его в подробности у меня ни малейшего желания не было. А вот желание «убить всех убийц» у меня точно было, и убивать я их хотела совсем не «экономически». Но все же я старалась «соблюдать социалистическую законность». И пока у меня это получалось. Пока…

Глава 14

В начале июля на Волгодонском заводе тяжелого машиностроения заработали два могучих агрегата, каждый из которых можно было считать шедевром мирового машиностроения. И первым агрегатом стала плавильная электропечь, в которой можно было одновременно переплавить до пятисот тонн стали, причем «в атмосфере аргона». А вторым агрегатом стал огромный пресс, на котором отлитые заготовки весом до четырехсот пятидесяти тонн можно было проковать. Вообще-то второй агрегат был уже, можно сказать, «серийным» — если можно называть серийными штамповочные прессы с усилием в семьдесят пять тысяч тонн. Но изготовленный на НКМЗ пресс все же был уникальным: на нем имелась возможность (изначально заложенная в проект) ковать не просто слитки, а «слитки с дыркой» — то есть заготовки для корпусов атомных реакторов.

Чтобы вся эта машинерия работала, требовалось много электричества, очень много — и изначально предполагалось, что Цимлянская ГЭС завод электричеством и будет снабжать. Но оказалось, что при включении электропечки вся энергосистема нижнего Поволжья становится на дыбы, так что для нее была выстроена отдельная (и очень непростая) электростанция мощностью в восемьдесят мегаватт: там десять авиамоторов НК-12, доработанные для работы на природном газе, крутили десять восьмимегаваттных генераторов. Электростанцию вообще-то предполагалось только для этой печки и запускать, но периодически ее гоняли (хотя и частично) для поддержания стабильности всей этой энергосистемы, поскольку число потребителей в тех краях росло заметно быстрее, чем вводились новые электростанции.

А сама печка, вмещающая почти шестьсот тонн расплавленного металла, должна была все же работать крайне редко: на выплавку (точнее, на переплавку) одной порции ей требовалось примерно двое суток, а ее продукция (отливки для изготовления реакторных корпусов) даже на пике производства требовались в количестве максимум пяти штук в год. То есть это по планам столько требовалось, так что перед местными инженерами постоянно стоял простой вопрос: или отливать все заготовки подряд, или все же их по одной делать. Потому что если их делать сразу, одну за одной, то электричества тратилось все же гораздо меньше (не требовалось печку снова прогревать фигову тучу времени), однако пока места для хранения таких отливок на заводе просто не было. А если их отливать по одной, то печку после ее расхолаживания все равно нужно было капитально ремонтировать — однако те, кто ее спроектировал, считали,