Два часа до конца света. Том II - Виктор Маршанский

в разорванном виде до прихода в сознание. За это время могло пройти от суток до четырёх дней, в течении которых еда, проглоченная в качестве закуски к особо ядрёной зажигательной смеси, начинала гнить (в случаях гибели, желудок отказывал одним из первых), и ведьма просыпалась с уже встроенным в неё гниющим мясом, от которого организм требовал срочно избавиться любыми способами. Был и ещё один забавный случай…

— Ты хочешь, чтобы я сделал что? — Заикаясь, переспросил Константин, после её восьмой смерти.

Совершив поспешный сеанс смещения на этаж своего жилья, Вера промахнулась с координатами, из-за чего обе её руки оказались смешаны с несущей стеной.

— Ты же можешь просто расщепить материю, нет?

Ведьма закатила глаза, мгновенно становясь похожей на мать:

— Будь это дерево, я бы так и сделала. Но это сраный бетон времён, прости Господи, перестройки!

— И?

Изумрудные глаза закатились ещё сильнее.

— Ох, у меня либо не получится, либо получится, но так, что дом просто сложится. И в первом, и во втором случае, это будет катастрофа.

Спустя два часа они оба сидели за столом. Вера со скучающим выражением лица оглядывала висящие по обе стороны туловища культи. А мальчишка сидел напротив, перемазанный кровью с головы до ног, и с совершенно отсутствующим взглядом. В дрожащих руках Константин держал кухонный нож.

— Я хочу сдохнуть. — Вдруг тихо выговорил он.

— С чего бы? — Отреагировала девушка, приподняв правую бровь.

— Жизнь стала какая-то… скотская. Мы никуда не выходим. Мы ничего не делаем. Мы только пьём. Это даже не жизнь!

— Ты преувеличиваешь, — снисходительно скривилась ведьма. — Раньше была скотская жизнь. А теперь, гляди! Никуда не выходим, ничего не делаем, только пьём. Разве это не жизнь?

Встав из-за стола, девушка подошла к плите, на которой стояло ведро остывшего глинтвейна. Опустив в него голову, она сделала несколько глотков. Какое-то количество алкоголя залилось ей в нос, но жажда напиться была сильнее, чем жажда воздуха.

Когда же ведьма выпрямилась, сосредоточенно думая о чём-то, мальчик увидел, как по её макушке, острым скулам и шее стекают алые капли вина.

— Я скажу тебе, что такое жизнь. — произнесла Вера, возвращаясь на своё место. — Вообрази, что ты дерёшься с огромным амбалом, у которого кулаки как твоя голова, И в какой-то момент этот амбал сбивает тебя с ног, и ты падаешь без сознания. Он садится на тебя верхом и начинает без всяких сантиментов дубасить твою беззащитную голову, нанося удары то левой рукой, то правой. Так вот жизнь — это сон, который ты видишь в момент отруба.

С тех самых пор Константин и начал наносить себе увечья. Тушить о себя сигареты, прикладывать запястья к раскалённым конфоркам плиты, и так далее. Иногда Вера думала о том, что стоит с ним хотя бы поговорить.

— Тауматургия — сложная штука, — вот и всё, что ведьма могла сказать в ту ночь, глядя на трясущиеся руки парня, держащего окровавленный нож.

Когда доппельгангер Веры был разорван на части копиями сестры Полдень, сознание молодой ведьмы не успело перестроиться в подходящую позицию, из-за чего оригинал споткнулся о собственную цепь сеансов смещения. Следствием этого сложного для понимания метафизического затора стало то, что ведьма буквально телепортировалась внутрь кедра, где и скоропостижно скончалась уже в десятый раз. Помянем!

* * *

Сектор-4 «Гротеск», закрытая зона, Мурманск, 07:14

— Госпожа Белая, обратите на нас внимание, пожалуйста!

Открыв глаза, главный психиатр и нейробиолог резервации Анна Белая встретилась взглядом со Смотрительницей учреждения. Последняя сидела в своём дорогом кресле, на противоположной стороне длинного стола, и, очевидно, была недовольна тем, что её бурную пламенную речь пропускают мимо ушей.

— Простите, — отозвалась Анна, небрежно откидываясь на спинку своего стула, — я ушла в себя.

Две дюжины людей, сидевших с ними, переводили взгляды с Белой на Смотрительницу, и обратно.

— О чём был разговор?

— Об отчёте, собираемым руководством нашего филиала для Фонда. — С нажимом повторила начальница. — Что вы узнали о нашем новом пациенте за то время, что он провёл внутри нашей резервации? Профессора Москвы запрашивают подробный отзыв относительно состояния присланного из Самары дикаря.

На секунду глаза Белой одёрнулись мистической пеленой.

— Не называй мой народ «дикарями», Майя!

Ещё совсем недавно расслабленные пальцы Смотрительницы вдруг вжались в мягкие подлокотники кресла.

Чиновник из Отдела безопасности, сидевший по правую руку от Майи, наклонился и тихо прошептал начальнице на ухо:

— Не все из нас осведомлены о том, что среди персонала есть носители.

Мельком обведя взглядом комнату переговоров, Начальница так же тихо спросила:

— Кто не знает?

Мужчина неловко повернул головой, осматривая присутствующих, и постаравшись прокашляться шёпотом, ответил:

— В общем-то, только мы с вами и знаем. Знали…

Поток гнева в разуме Смотрительницы вдруг исчез, оставив последнюю в полной растерянности. Как раз в этот момент поднял голову присланный из Москвы ревизор.

— Рад, что региональные филиалы прислушались к столичным рекомендациям, и ввели в обиход программу прогрессивного отношения к построению френдли-атмосферы среди персонала. — Лучезарно улыбнувшись, отчеканил кудрявый парень в очках. — Я обязательно отмечу этот позитивный кейс в рапорте. Уверен, вы замечательно выполняете свои обязанности, госпожа Белая. Рад с вами познакомиться.

С этими словами молодой человек протянул руку Анне, в уме которой так же неожиданно образовалась пустота на месте гнева.

— Очень приятно, — когда Анне показалось, что щёки ревизора не смогут расплыться ещё сильнее, тот каким-то чудом смог улыбнуться ещё шире.

«Накуренный, что ли?» — подумалось ей.

— Игорь Греджев, — представился парень, сотрясая руку Анны в рукопожатии.

— Скажите, а вы не из Зоны 400, Челябинск?

— Нет, — нахмурился сотрудник, будто его вдруг нечаянно оскорбили, и усевшись на стуле, добавил так, будто это имело большое значение, — я из Зоны 300, Москва.

На пару секунд повисла тишина, отражающая умственный настрой всех присутствующих, которую нарушил возглас начальницы:

— Итак, друзья, вернёмся к работе. Госпожа Белая, будьте добры, поделитесь с нами своими открытиями относительно состояния поступившего к нам… эм…

— Пациента, — шёпотом подсказал глава из Отдела безопасности.

— Нашего пациента, да. Будьте добры.

Анна, чьё лицо уже приняло живой человеческий цвет, поспешила собраться с мыслями:

— Несколько дней назад самарский филиал запросил справку относительно цикла ЭК. Учитывая пункт отбытия нашего пациента, очевидно, он столкнулся с носителем, чьё сознание вывернуто наизнанку. Помимо стандартного