Как призвать Беса. Избранница Хозяина нечисти - Леси Филеберт

Карла шагнула ко мне с ножницами, я тут же напряглась, хотя, казалось бы, куда еще больше напрягаться?

И ровно в этот момент ощутила очень странное ментальное давление откуда-то извне, оно обрушилось на меня стремительной лавиной.

«Быстро, выпусти частицу своей сущностной магии точечно ей в руку, в которой она ножницы держит, в срединную точку запястья, – услышала я вдруг в голове незнакомый мужской голос. – Направь туда зеленую искру боли. Ты сможешь».

Понятия не имела, кому принадлежал голос, я никогда его ранее не слышала. Понятия не имела, как этот голос оказался в моей голове, и почему он давал мне советы, да еще такие странные. Зато я сразу сообразила, что имеется в виду под «зеленой искрой боли», причем понятия не имела, откуда ко мне пришло это знание. Но главное, что оно было, что я понимала, что мне это не навредит, и что я знала, как это использовать.

Поэтому без промедлений глянула на ту самую срединную точку запястья и выпустила короткий магический импульс. Его нельзя было заметить обычным человеческим взглядом, но с моей точки зрения это было больше похоже на прозрачную энергетическую пулю, попавшую точнёхонько в Карлу.

Она вдруг зашипела от боли и недоуменно уставилась на свою руку, из резко ослабевших пальцев которой упали на пол ножницы. Карла недоуменно потерла запястье и подозрительно уставилась на меня. Но ничего особенно не заметила, потому как я оставалась на месте, с заведенными за спину руками, обмотанными липкой лентой, и я тоже с недоумением смотрела на руку Карлы. Рука выглядела нормально, но, судя по тому, как Карла разминала запястье и хмуро смотрела на плохо сгибающиеся пальцы, то с рукой явно было что-то не так.

«Умница», – похвалил меня всё тот же мужской голос.

Да откуда он взялся в моей голове?!

Кто это? Или – что это?

Всё это было очень странно…

Может, это моя сущность решила таким странным образом подать голос, и у меня просто слуховые галлюцинации начались, и на самом деле это я сама себе советы раздаю?

«Нет, я не твоя сущность, – усмехнулся голос в моей голове. – Мы с тобой позже познакомимся. Не отвлекайся».

Хм. Какое-то вредное говорящее внутреннее «я». Еще и знакомиться прямо сейчас не хочет, ишь.

Но я правда отвлеклась, потому что в гостиную как раз вошел главный действующий персонаж всего этого безобразия, творящегося вокруг моего покушения.

Ну как – вошел… Ввалился уж скорее.

Чейн. Пьяный вдрабадан, он едва стоял на ногах, опираясь плечом на дверной косяк. На нем была простая черная футболка, волосы потрепаны, на лице щетина. Вместо всегда отутюженных брюк – драные джинсы, ширинку которых Алекс усиленно пытался застегнуть одной рукой, но спьяну у него ничего не получалось. Другой рукой он держал полупустую бутылку, судя по этикетке – из-под огненного эля, который шумно отхлебнул из горла, мрачно глядя на меня. Ни грамма привычного лоска, никогда не видела Чейна в таком паршивом виде.

– Чо? Не ожидала увидеть, да? – хохотнул он. – А вот он я, здеся я!

Его смешок перерос в идиотический смех, и я напряженно наблюдала за тем, как Алекс шатающейся походкой приближался ко мне.

Вот сейчас стало немного страшно. Не так чтобы начать паниковать, но адреналин в крови однозначно подскочил. Потому что Алекс выглядел очень опасно, и от него сейчас можно было всего ожидать. Всего, кроме адекватности.

Он одним жестом содрал с моего рта липкую ленту, и я скривилась от неприятных ощущений. Но ни звука не издала, продолжая исподлобья глядеть на Чейна. А он что-то вытащил из задних карманов джинсов и продемонстрировал мне артефакт, который я уже однажды видела в его руках.

– Помнишь, чо это?

Я не ответила, только задышала чаще, так как аж зашумело в ушах.

– Вижу, что помнишь, – осклабился Чейн.

И нажал на кристалл на артефакте, при активации которого в воздухе тут же зависла голограмма обнаженной меня, копающейся в мусорном ведре, в поисках своей одежды в тот день, когда Чейн выудил ее из раздевалки, пока я мылась в душевой академии.

– А скоро видеть эту красоту будем не только мы, – широко улыбнулся Чейн, дыхнув на меня перегаром.

И нажал ещё на один кристалл на артефакте, после чего голограмма исчезла, и сам артефакт на миг засветился голубым цветом.

– Скоро твой папаша полюбуется этим тоже, – подтвердил мою догадку Чейн. – Думаю, он будет в восторге!

Раздался звук щелкнувшего затвора, и я перевела взгляд на Карлу, которая снимала меня на фотокамеру.

– Сейчас отправлю министру эти снимки в довесок к голограмме, – напевно произнесла Карла. – И у меня подготовлены уже все материалы для рассылки по средствам массовой информации. Когда отправлять?

– Подождем реакции министра, – счастливо расплылся в улыбке Чейн. – Думаю, она не замедлит себя ждать.

Я нервно сглотнула, во рту пересохло.

В точке солнечного сплетения стало сильно жечь.

«Дыши в технике квадрата, – вновь раздался в моей голове мужской голос. – Вдох на четыре секунды, задержать дыхание на четыре секунды, выдох на четыре секунды, задержать дыхание на четыре секунды. Дыши! Молодец. Продолжай. Приготовься пускать алую искру боли, когда я скажу „сейчас“. Не забывай дышать».

Я дышала и думала о том, что понятие алой искрой боли мне тоже откуда-то известно. Откуда?.. Не знаю… Знание шло откуда-то из самых моих глубин, как будто этот некий бестелесный голос перетряс самые пыльные закоулки моей памяти и выудил из них то, что мне сейчас больше всего было нужно. Причем выудил не из меня – а из моей сущности. Очень странные ощущения.

– Зачем тебе всё это? – тихо спросила я, наконец подав голос. – Зачем похищать меня и слать всё это моему отцу? В чем смысл?

Чейн ответил не сразу. Сначала он пьяно отшатнулся от меня, хлебнул еще огненного эля из горла, допивая остатки. Потом швырнул опустошенную бутылку в стену, но криво и недостаточно сильно: та не разбилась, а упала на пол и покатилась по полу. Чейн не обратил на это никакого внимания, невидящим взором уставившись в потухший камин и слегка покачиваясь на месте.

– Отец от меня отрекся, – тихо произнёс он странным, надтреснутым голосом. – Прилюдно отрекся, прикинь? Сделал это аж официальным заявлением, выступил публично. И все родственники от меня разом отвернулись и сказали, что больше никогда и никак не будут со мной контактировать.

Чейн смачно сплюнул на ковер и продолжил:

– Денег больше не дает. Но хрен с ними, с деньгами, а вот репутация? Ты ваще врубаешься, как подмочила мне репутацию, а? – это он уже зло адресовал в мою сторону. – Вся моя будущая карьера пошла под откос. Я собирался стать управленцем охранно-логистической компании отца! Но ты… Ты всё испортила!

– Это я-то подмочила и испортила? – не удержалась от ехидного тона. – Интересно, каким образом? Ты ничего не путаешь, а?

– Если бы не твой гребаный рейнар, то ничего бы этого и не было! – резко сорвался на крик Чейн.

– Так, может, не надо было пытаться меня отравить? – я, напротив, говорила тихо, напряженно ожидая какой-нибудь опасной выходки.

– Заткнись, мразь! – рыкнул Чейн. – Ты мне всю жизнь испортила! Но ничего, ничего… Я тобою же всё исправлю…

Я задумчиво склонила голову набок.

– Каким образом?

Чейн задрал подбородок, самодовольно улыбаясь.

– Мне надо, чтобы Руфус отдал прямое распоряжение профессору Дарбету и твоему сраному рейнару, чтобы они стали сотрудничать только со мной и поставлять все ингредиенты-артефакты только мне. Мне не нужно будет больше бабло отца, ха! Если прямым указом министра все основные охранные штуки Дарбета пойдут через фирму моего отца строго при условии моего управления, то отец не сможет перечить министру магии, а моя репутация будет быстро восстановлена, так как я буду единственным человеком вне государственных структур, договорившимся с Дарбетом. А Дарбет пойдет навстречу, вынужден будет! Уж министр сможет повлиять и на него, и на Брандта-младшего. Иначе оба пойдут по статье государственных изменников, а это уже совсем другой разговор, хех… В случае отказа министра, я столько дерьма вылью в СМИ, что он никогда от него не отмоется, ха! – в глазах Чейна при этих словах появилась откровенная безуминка. – А Руфус не дурак, он не захочет, чтобы его