Седьмой царевич 3 - Иван Шаман

единого объекта, так и с песчинками, мелкими камушками и прочее. Хотя я не одну тысячу раз уже использовал символы в этом мире, и мне приходилось развивать пространственное мышление для начертания, но вот воображение — совсем другое дело.

Но у меня получилось. В первую очередь, потому что в одной из моих предыдущих жизней и предыдущих миров была такая штука как Воплощение. Нужно было очень хорошо представлять, а главное, верить в то, что ты делаешь, чтобы это получилось. Ну или очень большому количеству верить во что-то конкретное, и тогда оно осуществлялось. Сила веры, питающая богов.

— Он просит остановиться, — прокомментировал Сергей. — Говорит, что мы нарушаем единство памятника.

— Мы ничего не нарушаем. Всё их обломки будут в отдельных кучах. Не мешайте, — ответил я, совершив ещё один круг. Чем дальше я погружался, тем отчётливее проявлялись древние стены, обшарпанные, со следами выбоин и сколов. Но благодаря использованию символа даже в малейших трещинах не оставалось ни песчинки.

Погрузить пальцы, применить символ, сгрузить мусор в кучу, повторить. Три повтора, десять… и я уже стою на два метра глубже, чем остальные. Проступают лестницы, стены, осколки фресок. Но ничего даже близко напоминающего скрижаль. Тридцать циклов по выгрузке мусора.

— Князь, вам стоит остановиться. Если вы продолжите, то можете разрушить уникальный памятник, которому больше четырёх тысяч лет, — попробовал остановить меня Клим. — Вы же видите, тут нет того, что вы ищете.

— Почему стены такие обшарпанные? — спросил я, указывая на каменную кладку, — Даже в пирамидах, говорят, под песком оставался рисунок и мозаика, а тут словно кто-то специально сбивал всё и растаскивал на куски.

— Потому что так оно и есть. Город многократно переходил из рук в руки. После каждого упадка жители возводили свои жилища из развалин, извлекая кирпичи и не жалея древние строения. Они просто не понимали, что именно рушат. А сейчас вы поступаете не лучше, обнажая древние исторические слои, даже не задумываясь о последствиях.

— Мелочи сможете выбрать из кучи, я не забираю ни песчинки, — отмахнулся я, продолжив. Меня не интересовали обломки, как не интересовала мозаика или другие объекты, сотворённые мастеровыми.

Пока сидели с императором, я сумел ощупать скрижаль и осмотреть её со всех сторон. Она тоже была частью чего-то большего, однозначно, но главное, что сама по себе она была не глиняной табличкой, нет. Она была цельным камнем. Мощным, отполированным идеально, выплавленным гранитным фрагментом. С ровными краями, пазами для вставки во что-то большее и символами словно начерченными лёгкими взмахами клинка.

Не нарисованными. Не выдолбленными стальным зубилом. Не выточенными тысячами прикосновений костяных палочек. Нет. Их оставили росчерками. Буквально выплавили, так что было видно начало движения и его конец. Словно раскалённое лезвие или божественный перст скользил по камню, оставляя чёткую линию.

Если бы что-то подобное делали сейчас, а не четыре тысячи лет назад, я бы сказал, что это лазер, или пескоструйная машина, которой режут камень на заводах. Но тогда… Хотя какая разница, как это было сделано, если куда важнее как оно работало? Символы, меняющие саму реальность. Буквально повелевающие материей и энергией.

Пока я вытаскивал очередной кубометр песка, у меня было достаточно времени, чтобы обдумать слова императора.

Все символы делились на боевые, бытовые и управленческие. Ни в одном из них не было более десяти линий, большинство обходилось семью или даже пятью, но пересекающимися. Не было в них лишь дублирования функций.

Конечно, можно мечом рубить колосья, а серпом головы, в этом нет никаких сомнений, но это уже человеческая изворотливость. Но только благодаря урокам у нашего пианиста я осознал, что один и тот же символ, действуя в строго определённом правильном порядке, тем не менее можно изобразить совершенно по-разному.

Но, скорее всего, это опять наша изобретательность. А вот создатели этих символов исходили из простой аксиомы: чем чаще приходится использовать символ, тем проще он должен быть. А главное — он должен копировать манеру движения, чтобы быть естественным в применении. Особенно для боевых и бытовых.

Серп? Оттягиваешь движение, срезая колосья, и двигаешься дальше. Копьё? Совершаешь блок противника и выпад. Не предсказать, когда ты просто бьёшь, а когда используешь знак. И это движение идеально вплетается в рисунок боя. Искра — словно ты высекаешь её из пальцев, ударяя кремень о кресало. Сума — будто развязываешь пальцами узел на мешке.

С административными массовыми знаками всё было куда сложнее, десяток линий, сложный узор. Они явно предназначались для использования в спокойной обстановке или за спинами стражи, которая может прикрыть тебя щитами.

Длань, прижимающая толпу к земле, позволяющая разом остановить град из стрел или преградить путь целому камнепаду. Сон, накрывающий гигантскую площадь. Лик, меняющий лицо до неузнаваемости — всё, на что у тебя хватит фантазии и навыков скульптора.

С ним, к слову, я намучился, последние полгода изгаляясь на телах бандитов и террористах. Увы, красавцы из-под моих пальцев выходили редко, но в большинстве случаев им было уже всё равно.

Так или иначе, кто бы ни создал скрижаль, он сделал это очень давно и обладал к тому моменту чудовищной силой. Хотя вернее её было бы назвать божественной. Сила, одновременно являющаяся и языком. Разделённая на скрижали, вероятно, представлявшие собой древний алфавит. Но не простой, а дающий знающему начертание доступ к невообразимой мощи.

По тем временам. Нет, сейчас они тоже удивляли. То же Копьё при должной сноровке пробивало полметра гомогенной брони. Вполне достаточно, чтобы добраться до двигателя в большинстве моделей танков, хоть и не во всех. Серпом можно срезать как голову врага, так и деревянный столб. Но есть нюанс.

Четыре тысячи лет назад. Да что там, даже две тысячи или одну. Это было невероятным чудом, которому нечего было противопоставить. А сейчас…

Нужно скосить поле? За несколько часов с этим справится одарённый с «Серпом». Или обычный комбайн. Пробить вражескую «черепаху»? Ну, можно, конечно, использовать «Копьё», а можно крупнокалиберный пулемёт. Я уже не говорю о ручных реактивных огнемётах, типа Шмеля. Снайперская винтовка справится в сотню раз лучше, чем любая магическая стрела.

Человечество тысячелетиями училось убивать себе подобных и изобрело то, с чем никакие символы и рядом не стояли. Термоядерные боеприпасы. Кажется, всё, зачем нужны какие-то скрижали и прочая ерунда?

Но как говорится, есть нюанс. Даже два.

Во-первых, знаки, даже один-единственный, делали сражение с обычным человеком непредсказуемым. Они делали смертельно опасным любого безоружного гражданского. А в бою двух профессионалов могли резко изменить