Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 8 - Сергей Алексеевич Евтушенко

Где-то сверху раздался приглушённый звук шагов, и я на автомате накинул на себя «Вуаль». Проблем по отходу быть не должно, Адель посоветовала захватить с собой плащ для бесшумных шагов. В прошлый раз меня здесь застала некая леди из совсем далёкого прошлого, кто же наведался сейчас? Со спокойным сердцем я поднял глаза на верхний ярус — и немедленно заледенел.

Лёгкой походкой хозяина, пришедшего проведать свои владения, ко мне спускался лорд Бертрам фон Харген.

Глава восемнадцатая

Все мужчины рода фон Харгенов были на одно лицо.

Это не пренебрежение и не оскорбление — в конце концов, данное лицо принадлежало и мне самому. Просто один из самых далёких моих предков однажды решил, что неплохо было бы проклясть всех своих детей, внуков и правнуков слегка нездоровой связью с вечным замком. Нездоровой — поскольку те, кто не садился на вакантный трон Полуночи по истечению энного количества лет, умирали в муках. Даже если не подозревали, что их вообще ждёт какой-то трон.

Проклятье в равной степени касалось мужчин и женщин, но для первых далёкий прадед припас ещё один сюрприз. Теперь все носители XY-хромосом походили друг на друга, словно братья-близнецы. Даже если их разделяли сотни или тысячи лет, что было совершенно невозможно по всем правилам генетики. Но магия работала по другим правилам — и мальчики фон Харгенов по мере взросления все как один становились сверхсильными, сверхвыносливыми, исключительно талантливыми магами. Со светлыми волосами, голубыми глазами и заметным шрамом на левой щеке. Почему шрам? То ли по ошибке, то ли в качестве платы за изначальное колдовство, то ли просто как некая метка.

При таких условиях могло показаться, что отличить одного фон Харгена от другого будет невероятно сложно. И для кого-то фамильное сходство в самом деле становилось сюрпризом — например, дракониха Эргалис когда-то спутала меня с моим предком. Но у меня к текущему моменту глаз был намётан, и лорда Бертрама я бы не принял ни за кого другого. Лицо моё, но более зрелое, человека в хорошей форме лет за сорок — при том, что прожил он более двухсот. Стильная чёрная мантия, расшитая неизвестными мне оккультными символами, на поясе — короткий жезл с навершием в форме черепа. На губах — самоуверенная улыбка человека, уверенного в своей силе, уверенного в неуязвимости и безнаказанности. С этой же улыбкой он записывал свои «голографические» дневники, в которых описывал чудовищные эксперименты, пытки, геноцид. С этой же улыбкой он пытался сбить с небес Полуночи древнюю дракониху Эргалис, Матерь Пепла, разъярённую кражей её детей. Я видел это, видел, когда впервые посещал башню Вечности.

А лорд Бертрам тогда увидел меня в ответ.

Сегодня, в каком бы моменте времени мы ни находились, был другой случай. Мой далёкий предок находился близко, слишком близко, и не догадывался о моём присутствии. Этот факт сперва натолкнул меня на дерзкую мысль — напасть на гада исподтишка и заставить ответить за всё то дерьмо, что он навалил за очень долгую жизнь. На моей стороне был эффект неожиданности, нарастающая злость и могущество Авалона.

Один прыжок. Скрутить на месте. Оторвать руки. Вырвать язык…

Но, прежде чем разрозненные жестокие мысли оформились в полноценный план, сквозь меня прокатилась волна ледяного ужаса. Ужаса, рождённого не в моей голове, а пришедшего откуда-то извне. Понадобилась полноценная секунда, чтобы я осознал — боялась башня Вечности, и не преминула мне об этом сообщить. Причина столь сильного страха осталась неясна, но натиск чужих эмоций заставил протрезветь и прикинуть варианты.

Во-первых, подобная атака могла нахрен нарушить пространственно-временной континуум и создать парадокс неописуемых масштабов. Предположим, лорд Бертрам уже успел оставить потомков, и прикончив его я не сотру себя из реальности. Но даже при таком раскладе парадокс убитого дедушки способен дать сдачи уже в моём времени и доставить миллион проблем.

Во-вторых, я могу провести успешную атаку и даже убить Бертрама, но к чему это приведёт дальше? В моём арсенале не было средств для окончательного уничтожения хозяев вечных замков, так что его попросту воскресит Полночь.

В-третьих — даже с новообретённым могуществом и солидным опытом сражений — хватит ли мне сил на самом деле?

Словно в ответ на цепочку рассуждений, лорд Бертрам фон Харген вдруг остановился и слегка нахмурился, так, что его улыбка стала слегка недоумённой. А следом на этаже вдруг погас свет, погружая зал в кромешный мрак.

— Удивительное дело, — раздался голос лорда Бертрама, идущий из ниоткуда и отовсюду одновременно. — Я знаю, что в библиотеку проник посторонний, проник и не вышел. Ты не обычный мародёр, правда? Не наёмный убийца — иначе бы атаковал в первые десять секунд, пока я делал вид, что иду без защиты. Мои сигнальные заклятья сработали, но как-то странно, а я не могу тебя обнаружить, даже находясь в одном пространстве. Кто ты такой?

Мой далёкий предок говорил своим обычным тоном, спокойно и даже дружелюбно, но я слышал тончайшую нотку раздражения за этим фасадом. Глаза постепенно привыкали к колдовскому мраку, и я увидел, как книжные ряды многократно удлинились ввысь и вдаль, заворачивая под безумными углами. Полки отрастили нечто среднее между ветвями и хватающими конечностями, у книг появились глаза и зубы, даже более мерзкие, чем у «книжных» мимиков. Волей лорда Бертрама зал библиотеки обратился в чёрный лабиринт, до краёв наполненный его злой волей. Создатель же этого лабиринта ползал где-то сверху, перебираясь с одного ряда на другой на чрезмерно длинных паучьих лапах. Те были сотканы из мрака столь густого, что он стекал вниз, оставляя на полу жирные следы. Всё в этом месте работало на него, идеальная ловушка для незадачливого вора.

И при всём этом — он не мог меня обнаружить.

— Кто ты? — повторил Бертрам более настойчиво. — Покажись, откликнись! Хочешь, я дам клятву, что не причиню тебе вреда? Хочешь, награжу за смелость? Тебе всё равно не выбраться без моей помощи!

Башня Вечности вновь послала мне предупреждение, но это было необязательно — я и так понимал, что почти каждое слово моего предка являлось ложью. Разумеется, он не собирался давать никаких клятв, а даже если бы и дал — ему уже случалось их нарушать. Никакой награды меня тоже не ждало, если не считать мучительной смерти пополам с разрастающимся временным парадоксом. А что до последнего пункта…

Лабиринт вокруг казался настоящим адом, но по сути своей он всего лишь относился