Моя Академия 2 - Евгений Син

— А что за проводники? — интересуюсь.

Завхоз выжидающе смотрит на куратора. Видимо, таким образом, дает ему слово.

— О, это редкие маги, их очень мало, — Алекс оживленно вступает в нашу беседу. — У нас на всю империю всего четыре человека. Они могут вывести из инферно и найти дорогу назад. Это, собственно, единственное основное их свойство. По типу своеобразных ищеек. Но невероятно редкое.

— И что, часто ходят? — задаю вопрос.

— Ну как тебе сказать? — мнётся куратор. — С учётом того, что практически любые материалы из инферно стоят как чугунный мост…

— Нечасто, — вмешивается Германыч, улавливая в моем вопросе намек. — Их всего четверо. И видели они предостаточно, да и заработали уже очень прилично. Редко что заставляет магов пойти в инферно и вернуться. Тем более, провести за собой людей. Первый свой год каждый, конечно, ходил и не по одному разу, теперь их нужно чем-то заинтересовывать.

— И как получается? — обращаюсь к завхозу.

— У императора получается, — отвечает он. — Богатство — это ещё не всё. Маги работают на империю. Чаще всего против своей воли, ради подтверждения дворянского звания. Так что такой себе талант, конечно…

Удивляюсь самой мысли, что кто-то ходит между мирами. Сама возможность поражает, пусть даже наши миры отличаются. Попробовать, безусловно, хотелось бы, но, учитывая все сказанное, шансы побывать в другом мире всё-таки не то чтобы большие. Может, оно и хорошо. Мысли проносятся в голове, но пока не заостряю на этом вопросе особого внимания.

— А почему вы сказали, что я не должен был сюда попасть? — задаю вопрос, который мучает меня с самого начала разговора. — Мы же один раз попадали в подобный коридор всей группой. Тогда это было в разы опаснее.

— Да, попадали, — соглашается Германыч. — Только ты не знаешь, что кроме вашей группы, успел провалиться ещё один парень. Да еще в таком месте, где мы точно всё закрывали. Тенденция мне не нравится.

— Почему так происходит? — спрашиваю.

— Сам не понимаю, — качает головой завхоз. — Мы с подобными заклятиями работаем уже не первый год, да и не первое десятилетие. Всегда удавалось выровнять пространство и наладить общую устойчивость. А сейчас у нас целых два, с натягом, если брать вашу группу, тогда три подобных происшествия за неполные две недели. Это ненормально, поэтому меня это беспокоит, — делится со мной Германыч. — Ладно, давай смотреть, студент, чего ты там набил, — завхоз переводит разговор и смотрит в сторону двух других преподавателей.

Они уже вовсю рассматривают и разделывают убитых монстров.

— Какие-то ядовитые гады, — сообщаю. — Раньше таких не видел.

— Знаем, — кивает Германыч и смотрит на убитых монстров. Те валяются по коридору как смятые тряпки. — Засадники. Хорошая зверюга. Неплохо ты поработал. Только продать их никому, кроме государства не сможешь.

— Почему? — удивляюсь.

— Яды, — поясняет завхоз и подходит вплотную к одному из монстров. — Тут яд — разрушитель, — указывает на кислотное щупальце. — Он быстро разрушает любое органическое соединение. Соответственно, пригодится и для артефакторов, и для химерологов — да всем и сразу! Очень полезная штука, но к свободному распространению запрещена. Находится примерно на том же уровне, что и серебро.

— Ого, и много я получу? — задаю вопрос.

— Так… раз, два, три, четыре засадника, — пересчитывает монстров завхоз. — Прилично получишь. Если с ядом всё в порядке, а осьминожки, похоже, старые. В общем, выплатят как за работу серьёзного охотника.

— А если в переводе на пощупать? — не успокаиваюсь.

Внутри кипит адреналин. Пока убивал монстров — о заработке не думал. Теперь же, оказавшись в безопасности, наслаждаюсь результатом. Охота вышла славная.

— Да ты настырный, — смеется завхоз. — Выплатят в зависимости от того, сколько яда получится нацедить с этих гадин. В среднем, каждый засадник приносит около двухсот-трёхсот золотых. Сам ты яд получить не сможешь, мы тебе поможем. Если учитывать, что их четверо, тут под тысячу, наверное, получится, — чешет затылок Германыч, внезапно вспоминает, что он, завхоз, большой человек, и тут же опускает руку. — Рассказывай, кого ещё набил?

— Ну, пепел — это помесь бульдога с осьминогом, — поясняю.

— А, бестолковые, — машет рукой завхоз. — Мы так и не поняли, что с них можно взять. Кроме сердец ничего не нужно. Вообще не жалей. Сколько здесь их было?

— Около восьми, — отвечаю. — Правда, все в пепел.

— Восемь золотых — вообще наплюй и забудь, — советует Германыч.

— Да я, собственно, и не переживал, — признаюсь. — Без того забот хватало.

— Хорошо, кто ещё у тебя там есть? — продолжает расспрашивать завхоз.

— За парой поворотов отсюда кротокрысы. Только они далеко, — показываю рукой в нужную сторону.

— Тоже ерунда, — говорит Германыч.

— В соседнем коридоре, через один поворот, монстры, похожие на кошек, но в то же время и на собак. Какие-то собакокоты, — объясняю.

— Интересное название, не видел таких, — снова оживляется Алекс. — Пойдём, посмотрим.

Германыч тоже выглядит заинтересованным, смотрит на куратора и кивает.

— Надо сходить.

— А там безопасно? — узнаю на всякий случай.

Учитывая, сколько всякой дряни лезло из стен и потолка, хочется заранее удостовериться.

— Мы же проверим, прежде чем идти, — объясняет куратор. — Или хочешь вернуться в Академию? Имеешь полное право.

Завхоз выжидающе смотрит на меня и слегка ухмыляется.

— Нет, не хочу. Здесь идти недалеко, мне тоже интересно, — пожимаю плечами.

— Тогда пошли, — завхоз разворачивается в сторону указанного коридора. — Кстати, красивые окна у тебя получились.

— В смысле, у меня получились? — не понимаю.

— Есть такое поверье, — снова заводит свою шарманку Германыч. — Что исследователи аномалий притягивают то, что они считают наиболее нормальным и уместным. Ты считаешь нормальным коридор с магическими факелами и в другом случае — с большими окнами. Кстати, имей в виду, факелы тоже денег стоят. И прилично.

— Да? — удивляюсь.

Узнать, что всё это моих рук дело, или, в каком-то смысле, моего разума — неожиданно. Тем более что один из факелов все еще заткнут у