Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

Ведь и вправду самый благородный способ добыть деньги — это ограбить врага в походе. Тем более московиты уже показали, как это надобно делать. Пока он и Полоз скакали по степи, да осаждали Очаков, те просто сели в лодки и сплавились до самого Крыма, где славно порезвились и вывезли огромную добычу и людей, освобождённых из плена. Добыча осела в калите воинов, а люди? А люди осели на землях спасителей!

Вот! Вот та самая морковка, за которой новоприбывшие шляхтичи пойдут на риск, отправившись в поход на утлых чёлнах по морю, значительно усилив тем самым небольшую личную армию Дашкевича и Полоза, и мало претендуя на иную добычу. Им хлопы, а старостам — деньги! Вроде бы вполне честный расклад получался.

И потому письма с призывом он стал отсылать по имениям ещё перед Рождеством, а теперь и сам ехал в Черкассы, которым предстояло стать отправной точкой первого похода…

Черкассы гудели, словно улей. Шумная, толкучая ярмарка, а не сечевой городок! И весь берег Днепра, включая многочисленные острова, был буквально покрыт байдарами огромных размеров да лёгкими остроносыми чайками, построенными на средства благородных наместников, в руках которых была сосредоточена вся власть над оставшимися под рукой Сигизмунда землями Киевщины.

Выволоченные из воды и опрокинутые вверх дном на глину и песок, суда сушились на солнце, их конопатили кострицей, смолили дымящейся смолой. Черный дым кружился над Днепром, а запах кипящей смолы слышался довольно далеко от берега.

Чуть поодаль, на огромных противнях жарилось в дорогу мясо; досушивалась рыба, поджаривалось просо. Ведь воины в походе должны хорошо питаться.

В общем, картина, представшая перед взором немолодого уже атамана, была радостной для его сердца. Увидев всё, что хотел, он двинулся в сторону замка, где его уже ожидали местные начальные люди.

— Славно всё это, — приветствовал его Юрко Барабаш, старый помощник Дашковича, управлявший Черкассами в его отсутствие. — Словно времена Бориса Глинского вернулись. Давно не было тут такого скопления воинского. В самом же городке порядок и тишина. Мещане делом заняты, чай времечко землицу орать.

— Ну и отлично, — согласно кивнул головой атаман. — Ты, Юрко, возьми на себя всё хозяйство, я же воинскими приготовлениями займусь. Хочу крепко отомстить татарве за свой полон.

— Да я уже понял, — усмехнулся в седую бороду Барабаш, — что не усидишь ты на берегу, Остап. Хоть и не молод уже, но не удержать сокола в клетке. Так что не бойся, всё сделаю в лучшем виде.

— Всегда знал, на кого положиться могу, — сказал Дашкевич и обернулся: — Полоз не приезжал ещё?

— Нет, только гонца прислал, что будет вскоре.

— Ну, тогда пойду, отдохну с дороги. Вели-ка баньку протопить, а то промёрз, пока ехал. Хоть и весна вокруг, а ноченьки ещё холодные.

— Так уже, как только дозорный твой прапор опознал, так и отправил служек.

— Ох, Юрко, и когда ты всё успеваешь? Тогда первоначально в баньку, а потом уж и отдохну.

Семён Полоз прибыл только спустя пару дней. Его тоже сначала попарили, и лишь потом, в верхней горнице с открытыми по случаю жаркого дня окнами, состоялся мини совет двух старост.

— Татарские земли хороши, но османские куда лучше. Представь, какие богатства хранят османские города, давно не видевшие захватчиков, — мечтательно протянул Дашкевич, потягивая свежее и холодное пиво.

— Ты бы не торопился, Остап, — осадил товарища Полоз. — Мы и к крымским берегам впервые пойдём, а ты уже об османских мечтаешь.

— И что? Этот московит ведь подробно всё описал. А одно-два судёнышка, что через море бегают, мы в Крыму уж точно захватим. Вон, в старину дружины киевских князей к Царьграду ходили и не боялись. А за те походы да за дела те славные признали ромейцы силу русскую и море не Понтом стали именовать, а морем Русским. И не смотри, что у нас тут под рукой разного народа скопилось — все они подданные великого князя литовского и русского. Так что нам всего лишь по путям предков пройти предстоит.

— И всё же, я бы не спешил.

— Так и я не спешу. В этом году, да следующем сходим в Крым, людей поучим, сами опыта наберёмся, а потом свалимся османам, как снег на голову, да подпалим султану бороду там, где он и не ожидает.

— Ну, Остап, — выдохнул Полоз. — Я-то думал, мы поход обсуждать будем.

— И его обсудим, — согласно кивнул головой Дашкевич. — У нас на пути главное препятствие — это Тавань. Татарва там вновь свои укрепления поставила. Без боя вряд ли проскочим.

— И что думаешь?

— Да как обычно, пойдём конной дружиной да покажем, что в осаду берём. Татарва на парней отвлечётся, тут-то мы и проскочим. А парни потом по кочевьям пройдут, да домой и вернуться.

— А пороги, а на обратном пути?

— И тут у меня план имеется. Вот слушай…

В поход выступили спустя несколько недель, уже в мае. Сначала отслужили молебен на победу, после чего столкнули на воду чайки и байдары, да принялись укладывать в них пожитки и все, что было в походе надобно. На самых больших судах установили фальконеты, остальные шли в поход не вооружёнными.

Хотя огнестрельное оружие только входило в обиход, у многих воинов уже была с собой прихвачена аркебуза, хотя основа дальнего боя была пока что всё так же, лучная. Ну и сабля, куда же без неё в походе!

Дашкевич, как главный атаман, взошёл на борт головной чайки, над которой тут же взвилось личное знамя старосты. Полоз же сел на срединную байдару. Если в пути один из кораблей потеряется, второй атаман завсегда управление перехватит.

Окинув взглядом замершее воинство и подняв над головой булаву, Дашкевич словно преобразился. Его загорелое лицо сразу посуровело, а выразительные синие глаза под изгибом густых бровей блеснули, как сталь.

— Слушайте, други! Слушайте мой приказ: идём вниз по Днепру, дабы землёю и водою биться с проклятыми басурманами! Отомстим им за слёзы литвинов, освободим люд православный от полона нечестивого!

— Славно! Славно! Славно! — эхом откликнулись воины, что уже рассаживались за вёсла в плавно покачивавшихся чёлнах.

— С богом! — крикнул Дашкевич и уселся на корме, прямо на расстелённом для этого ковре.

— Вёсла на воду, братцы! — тут же взял в свои руки управление над чайкой кормщик. — И, раз!

Уключины чайки разом звякнули, весла упали в речную гладь и поднялись, осыпая реку сотнями капель. Дальний поход начался.

Флот из полсотни судов