Где моя башня, барон?! Том 2 - Антон Панарин

class="p1">Кто и что засовывал в глотку мамаши, работяга не дослушал. Вместо этого он врезал огромным кулаком в брюхо Константина Львовича, согнув его в три погибели, а после за шиворот вышвырнул из кабака.

Бывший глава рода упал в грязь лицом, рубаха его окончательно порвалась. Минуту он лежал в грязи, а потом пытался подняться на ноги, но не получилось. Он перевернулся на спину и злобно захохотал, обращая на себя внимание нескольких горожан и семейную пару, которые шли мимо бара.

— Не проходите мимо, — заорал Константин Львович. — Лучше зайдите в кабак! Там обитает сын шлюхи!

Здоровяк вылетел на улицу с глазами, налитыми кровью. Но Константин Львович продолжал валяться в грязи и смотреть на небо. Давно он не видел таких холодных и одновременно прекрасных звёзд. Пожалуй, последний раз он смотрел на небо, когда жена была жива. Они так же лежали в обнимку и смотрели вверх, выискивая созвездия.

Вспомнив жену, он шмыгнул носом. Константин Львович и сейчас бы не стал смотреть на звёзды, предпочтя выпить ещё рюмаху. Вот только тело предательски отказывалось двигаться. А ещё это тепло, растекающееся в районе паха… Какое унижение. Хотелось поскорее всё это закончить.

— Чего стоишь, дебил? — спросил Константин Львович за секунду до того, как пятка работяги опустилась на его челюсть.

Здоровяк втаптывал аристократа в асфальт. Кровавые брызги летели во все стороны. Ломались лицевые кости, рёбра, хрустел позвоночник. А в один момент бывший барон начал захлёбываться кровью, наполняющей его лёгкие.

«Проклятая забегаловка. Проклятый Вовка. Уж следующую жизнь я точно проживу как надо. Любимая, я иду…»

Это было последнее, что успел подумать Константин Львович перед тем, как потерял сознание и умер.

* * *

На пути домой я встретил ларёк «Шкварки и картофан». Тут же вспомнил про Федьку, который однажды меня угощал в этой забегаловке. Надо бы его навестить. А без гостинцев навещать больного не годится. Купил два кулька жареной картохи со шкварками и побежал в СОХ, чтобы гостинец не успел остыть.

Попал я на территорию союза, как раз когда Дарья собиралась уходить со смены. Я влетел в лазарет, едва не припечатав её дверью.

— О, Даш, привет. Часы посещения ещё не закончились? — спросил я, хотя знал, что уже одиннадцать вечера и больные должны спать.

— Закончились. А ты куда летишь-то? — спросила рыженькая медсестра, приглаживая волосы.

— Гостинец Федьке принёс, боюсь, что остынет, — улыбнулся я и приоткрыл кулёк.

По лазарету мгновенно пополз аромат жареного сала, картошки и маринованных огурцов. Из соседней палаты послышался голос:

— Закусь принесли. Видать, доктора опять бухать будут. Хы-хы.

— Анатолий Вячеславович, с ранением печени вам только бухать. Лежите и даже не мечтайте! — прикрикнула Дарья на пациента и посмотрела на меня. — Вообще пациентам запрещена вредная пища. Но у Фёдора всего лишь перелом… точнее даже не перелом, а трещины. Да к тому же раны почти затянулись. Думаю, ничего плохого не случится.

— Спасибо, Даш! Тогда я к больному, пока он не уснул.

Попрощавшись с медсестрой, я поднялся на второй этаж и без стука ворвался в палату Федьки Воробья. Он лежал на кровати с загипсованными ногами. Руки закинуты за голову, мечтательно смотрит в пустоту.

— Приветствую выздоравливающих! — рявкнул я, закрывая за собой дверь.

От моего голоса Федька вздрогнул и тут же принял сидячее положение.

— Ого. Я думал, тебе совсем худо. А оказывается, и правда на поправку идёшь, — удивился я, наблюдая, как Федька берёт костыли и переносит на них свой вес, покидая больничную койку.

На лице ни одной гематомы, рассечения, двигается он достаточно свободно, несмотря на гипс. Что ни говори, а духовный жемчуг творит чудеса. Нужно будет посмотреть, как с помощью жемчуга одарённые лечат пациентов. Может пригодиться.

— Ага, блин. Поправляюсь. Как только поправлюсь, так на корм рыбам отправлюсь, — зло фыркнул Федька и не спеша поковылял в сторону подоконника.

— Да брось ты. Скоро я решу эту проблему. На вон, пожуй. Сразу почувствуешь себя лучше, — я положил свёрток на подоконник рядом с другом, и на его лице проступила невольная улыбка. Он её старательно попытался скрыть, но не вышло.

— Зараза. Знаешь, чем меня подкупить, — усмехнулся Воробей и принялся хрустеть ещё тёплым угощением. — Ну как дела?

— Да всё отлично. Я теперь аристократ, — продемонстрировал я Федьке кольцо, и тот покачал головой.

— Да иди ты. Аристократ, блин, — иронично произнёс Воробей. — Заливай кому другому. Я ж вижу, что ты дворовый пацан.

— Ага, и боевые навыки у меня дворового пацана, а не аристократа, — саркастично добавил я. — Впрочем, это не так важно. Всё равно я распродал имущество, и теперь у меня есть лишь несколько десятков тысяч налички. Слуг нет, поместья нет, семьи нет, а деньги есть. Как поправишься, свожу тебя в ресторан. А может, даже в собственную столовую.

Я думал, что Федька удивится, начнёт забрасывать меня вопросами о дальнейших планах, но ему было явно не до этого. Он спросил меня о другом.

— Это всё здорово, но что насчёт Железнодорожников? — подкрепил он вопрос напряжённым взглядом.

— А. Насчёт этого изменений нет. Две банды из трёх, узнав о том, что ты единолично убил Черепа и его подручных, хотят принять тебя в свои ряды, — довольно произнёс я, замечая, что глаза Федьки расширились, заблестели, как будто он увидел путь к спасению. — Хотя нет, я ведь недавно закусился с Воронежскими, и там так глупо вышло…

— Что ты сделал? — спросил Воробей, явно чувствуя, что ничего хорошего ждать не приходится.

— Они пытались меня ограбить, — ответил я. — Троих я прикончил, а ещё двоих отпустил, попросив, чтобы они всем рассказали, что Федька Воробей обид не прощает. Так что Краснореченские тебя точно хотят принять к себе, а вот насчёт Воронежских я бы не был так уверен.

— Твою мать… Да за что всё это мне⁈ — взвыл Воробей, схватил горсть картохи и запихнул себе в рот, как будто это могло помочь заглушить накативший ужас.

— Не переживай. К моменту выписки весь город будет о тебе знать, — попытался я успокоить его. — Тем более что уже сейчас куча шпаны дрожит от твоего имени. Глядишь, лёжа на больничной койке, заработаешь такой авторитет, что тебе будут бояться слово поперёк сказать.

— Сковее уф, мне ф пефень ноф фоткнут, — с набитым ртом пробубнил Воробей.

— Чтоб не воткнули нож, поправляйся и будешь тренироваться вместе с нами. Я договорюсь с Никитичем, — пообещал я.

— И что дальше? Жить, боясь выйти за стены СОХ? Шикарная перспектива, — хмыкнул Федька и, смяв пустой пакет от картошки, собирался швырнуть его в окно, но потом