Кровь не вода - Василий Седой

подобные служители бога не нужны. Не везде так, но, почитай, в половине казачьих поселений обходятся без попов, просто выбирают у себя самого авторитетного из верующих старейшин, вот он службы и ведёт. Мы поэтому и не ходим на эти службы, что священника тут нет.

«Фига себе тут расклады, без посредников, получается, народ живёт, прикольно, однако».

Бабушка между тем перебила мои размышления, спросив:

— А ты чего об этом спрашиваешь? Раньше как-то не интересовался.

— Да просто на ум пришло, что вроде в основном тут христиане, а церкви нет, вот и спросил.

На следующий день на занятиях появился третий непрошенный наставник, Степан, который, долго присматривался, что и как я делаю, а потом выдал, указывая на меня пальцем:

— Его через обряд надо провести, тогда, может, и будет толк.

— Не хочет, — коротко ответил Святозар. — А неволить в этом деле нельзя, сам знаешь.

— Нельзя, — прогудел Степан и, чуть подумав, добавил: — Тогда ему настои нужны, иначе толку не будет, время упущено.

— Где бы их взять, эти настои, некому у нас их делать.

— У меня кое-что есть и ещё добуду.

Степан немного помолчал, прикрыв глаза, и после паузы добавил:

— К завтрему подготовлю, должен успеть.

Я хоть и впахивал во время этого разговора, как папа Карло, но слышал все прекрасно, поэтому и вмешался, остановившись:

— Не нужны мне никакие настои, и так научусь.

Святозар, внимательно глядя на меня, произнес:

— Степан прав, а ты… — указал он на меня пальцем, — не зная, о чем речь, не спеши перечить, продолжай лучше заниматься.

«Офигеть, мне сейчас только и не хватает каких-нибудь мухоморов нажраться, как викингу-берсерку».

Почему-то именно мухоморы и пришли на ум, когда я услышал про настой. Но я ошибся, как выяснилось уже на следующий день.

Глава 13

Очередное утро началось по заданному после появления в моей жизни щенка алгоритму: поскуливание, перемежаемое порыкиваниями, и боль в мизинце правой руки. Этот мелкий террорист оказался с характером.

Он напрочь забил на подготовленное для него место и нагло дрых в моей постели.

Нет, я по-честному пытался с этим бороться, но безуспешно. Этот хитрец вроде как устраивался на ночь в указанном ему месте, но стоило мне уснуть, как он тут же перебирался ко мне, притом делал это настолько аккуратно, что ни разу за меня не разбудил.

О побудках на рассвете я и вовсе молчу, это само собой разумеется, и, говоря по правде, я к этому успел привыкнуть.

Этот день поначалу ничем не отличался от других: привычный подъем, гигиена, завтрак, начало все той же изматывающей тренировки. Но примерно через полчаса занятий возникло кое-что новое.

Степан притащил в берестяном стаканчике какую-то мутную темно-коричневую жидкость и, протягивая его мне, коротко велел:

— Выпей одним глотком.

Я замялся, а Святозар добавил:

— Пей не бойся, то тебе на пользу.

Понятно, что мне не хотелось пить непонятно что, тем более что я уже успел себе надумать всякого разного, но и обижать наставников недоверием не хотелось.

В общем, набрался смелости и, как было велено, влил в себя эту густую, чуть тянущуюся жидкость, как стопарик водки в прошлой жизни.

Выпил, прислушался к себе и нифига не понял, потому что ничего не изменилось, только чуть терпкое послевкусие во рту осталось, а так будто киселя глотнул.

— Вот и молодец, иди дальше занимайся, — велел Святозар.

Хотел было задать пару-тройку вопросов на тему этой жидкости, типа что это для чего и чем грозит, но не стал, сам разберусь в процессе, когда или если подействует.

Тренировался как всегда и прислушивался к организму в ожидании чуда и ничего, вообще никаких изменений в себе не заметил, а со временем увлекся и вовсе забыл об этой микстуре. Вспомнил только по окончании занятий.

— Не работает этот ваш настой, вообще никак на меня не повлиял

Святозар со Степаном переглянулись, синхронно хмыкнули, и Святозар ответил:

— Вот и хорошо, что не увидел изменений, значит, правильный состав.

Только во время обеда до меня дошло, что какие-то изменения всё-таки есть. Меня пробило на еду, да так, что я все не мог насытиться, поглощая продукты, будто до этого меня неделю не кормили.

Так с этого дня и повелось: обязательный стаканчик непонятной хни и постоянное чувство голода, даже сразу после обеда. Чувство было такое, будто снова вернулся в момент попадания в этот мир.

Степан как-то незаметно и ненавязчиво стал для меня чуть ли не тенью. Все ему было интересно и везде он совал свой нос, правда, и помогал при этом неслабо.

Так, осмотрев мою многострадальную тропу в терновнике, он спросил:

— Зачем тебе это нужно?

Хороший вопрос, учитывая, что я сам смутно представляю, зачем с таким упорством занимаюсь устройством этой тропы. Тем не менее я ответил:

— Если вдруг татары на обратном пути зайдут в поселение и станут на ночёвку, смогу проникнуть внутрь их стана и попробовать освободить полон, а если не получится, то хоть седла себе с братом умыкну.

Тот меня внимательно выслушал и на удивление аргументированно меня раскритиковал, причём его немногословность куда-то пропала, будто прорвало его.

— Полон через тропу ночью незаметно не вывести. Сам попробуй пройти её ночью и поймёшь, о чем я говорю. Седла по ней тоже не протащить, нашумишь обязательно, и добром это не закончится, либо стрелами побьют, либо обойдут терновник и, пока будешь выбраться, тебя уже встретят.

«Блин, а ведь он во всем прав, как ни крути, почему-то затевая все это, я не так себе все представлял, как он сейчас рассказал», — подумал я и спросил, понимая, что этот вопрос выглядит по меньшей мере глупым:

— Получается, это все не нужно?

— Зависит от того, что ты хочешь сделать в лагере противника. Если только то, что назвал, то одной тропой здесь не обойтись. К примеру, чтобы освободить полон, нужно понимать, где его разместят, как будут охранять и кто будет освобождать непосредственно в поселении. Потом подумать, как его уводить тихо, без шума. Думать надо, как дело сделать и не всполошить при этом отдыхающих татар.

Слушал Степана и сам во все это не верил: как-то привык уже к его немногословности, а тут чётко и внятно он все так разложил по полочкам, что и возразить нечего. Только и подумал о нем: «человек войны, блин».

Тогда это разговор закончился как-то скомкано и остался по сути незавершенным, но через несколько дней мы к нему вернулись и не по моей инициативе, затеял его