Пауки в банке - Александр Георгиевич Шавкунов

небо становится прекраснее. Его не хочется покидать вовсе. Нирел невольно задумался, а как видят небо горяне? Атмосфера разряжена, светового загрязнения почти нет… Должно быть, это самое восхитительное зрелище в мире. Жаль, что там ему не побывать. Даже когда война закончится.

Если она закончится.

Пилот поджал губы и зарылся лицом в ладони.

Если. Если война закончится, он будет летать реже. А может быть, его и вовсе спишут. Тогда полёт будет только в качестве пассажира, а это совершенно не то… Ветер бросил в ухо шум гитарных переборов и смех. На опушке веселится отдыхающая часть Сирин-пять. Ветер кружит голос Винель, командира и прочих, добавляя шорохи помех от связи с товарищами через Дроз.

Нечто в глубине сознания вопит и требует пойти к ним. Сесть у огня, взять бутылочку пива, неведома как протащенную на базу и просто веселиться. Стать частью коллектива, вернуть себе то… что погибла с прошлой эскадрильей.

Нирел сгорбился и обхватил голову. Нет. НЕТ! Он не пойдёт к ним, нет смысла! Всё равно рано или поздно струсит и оставит их умирать. Это неизбежно, ведь он трус. Трусы не заслуживают ничего кроме презрения.

Во рту стало солоно. Горячая кровь из прокушенной губы попала в горло и Нирел закашлялся. Сплюнул и поднял взгляд к небу. Надо будет попросить дополнительное патрулирование, вдруг одобрят? Спать можно и пару часов, компенсируя стимуляторами.

Справа хрустнул снег, Нирел обернулся. Среди теней и серебряного света идёт Винель. Волосы девушки развиваются на ветру, походка как у кокетливой кошки. В руках по бутылочке тёмного стекла. Она с улыбкой опустилась рядом, и ремешки комбинезона стукнули о бревно. Одна бутылочка стукнулась в тыльную сторону ладони, и Нирел молча взял её. Сорвал крышку и пригубил. Горькое и холодное пиво смочило горло.

Да, с возрастом этот вкус становится всё лучше.

Винель стукнула бутылочкой о его и широко улыбнулась.

— Ты чего такой хмурый?

— Я всегда такой.

— Нет, это ты себе придумал. Никто не рождает угрюмым, все мы вначале весёлые и добрые. Обозлёнными скотами нас делает жизнь.

— Я… не хочу об этом говорить. — Ответил Нирел, отвернулся, почему-то, боясь заглянуть в глаза девушки, но чувствуя её тепло через комбинезон, словно плечом прислонился к печке. — Слова лишь открывают старые раны.

— Понимаю.

Они умолкли и подняли взгляды к расчерченному световыми нитями небу. Звёзды холодно мерцают, вспыхивают крупные обломки, и ветер свистит в лысых кронах. Нирел потягивает пиво, слишком холодное для такого вечера, но оттого и приятное.

— Спасибо. — Выдохнул пилот после очередного глотка.

— Что-что? — Со смешком спросила Винель и приложила ладонь к уху. — Я не ослышалась?

— Нет. Спасибо, мне этого… не хватало.

— Ничего, будет куда больше.

Они вновь замолчали, в стороне у костра громче зазвучала гитара. Нирел даже узнал мелодию, часто слышал её в юности. Тогда терпеть не мог, а сейчас… это словно окно в более счастливые времена.

— Почему ты это делаешь? — Спросил он, покачивая пиво.

— Ты действительно хочешь услышать ответ? — Винель повернулась к нему и наклонилось.

Лунный свет отразился в глазах девушки, придавая им жутковато притягательный вид. От которого у Нирела сердце забилось чаще. Он покачал головой.

— Нет.

— Вот и чудно, так что больше не задавай глупых вопросов.

— Ладно.

Винель подвинулась ближе.

Глава 27

Утро началось с воя сирены. Нирел выбежал из палатки, прежде чем проснулся, на ходу застёгивая комбез и бросая под язык таблетку стимулятора. В ангар прибежал первым, взлетел по лестнице в кабину и рывком захлопнул фонарь. Щёлкнули замки, и приборная панель вспыхнула приветствуя. Первая волна стимулятора, наконец, ударила в череп, смела сонную хмарь и мир стал острее и ярче. На мгновение Нирел смог разглядеть крошечные пылинки в воздухе.

Комбинезон подключился к системам истребителя и сдавил конечности, как манжета тонометра. Приборы перемигиваются, издают странные звуки в процессе самодиагностики.

— Привет, Винт. — Томный и слегка заспанный голос полился в уши как горячий мёд. — Дроз запеленговал аномалию в пятиста километрах от берега, тебе назначен квадрат три — пятьдесят. В случае обнаружения противника атаковать. Старт по готовности.

— Я готов.

— Какой ты спорый, погоди твоя машинка ещё не передала диагностику.

Нирел оглядел ангар через стекло фонаря. Бегущих к истребителям пилотов, суетящихся. К истребителю Винель тянут тележку с массивной ракетой. Настолько большой, что не поместится во внутренний отсек. Она напоминает наконечник копья, с подвижным оперением и странным колёсиком на конце верхнего «пера». Нирел щёлкнул передатчиком и спросил, не отрывая взгляда от ракеты:

— Винель, что это на тебя грузят?

— Обязательства? — Голос девушки кристально чист и звучит так, будто она сидит рядом. — Или ты про новую игрушку?

— Да, про неё.

— О, эта малютка Колибри. Гиперзвуковая ракета с активным модулем, правда, красавица?

— Да, неплохо…

— Стоит, правда, как вся наша эскадрилья. Так что, сказали беречь и не выпускать зазря.

Тележку прокатили мимо Нирела, и тот заметил на ракете камеру, впаянную в корпус. Объектив вращается, словно гиперзвуковая ракета осматривается… ох, Деус Питар, да она действительно смотрит вокруг! Оперение ракеты двигается, как и сопло. Отчего становится особенно не по себе, словно это живое существо, закованное в броню и рождённое только убивать.

— Тишина в эфире. — Командир оборвал только зародившийся у Нирела вопрос. — Боевая задача просто, идентифицировать цель и в случае подтверждения уничтожить. Флотилия Андера не должна выйти на дистанцию удара по столице. Всем всё ясно?

Хор голосов в ответ, в том числе и Нирела. Истребитель подал звуковой сигнал и включился прогрев двигателя.

— Сирин-пять, к вылету готов.

— Подтверждаю, Сирин-пять, удачи там.

Истребитель тронулся с места, медленно, но плавно ускоряясь. Выровнялся на взлётной полосе и Нирел сместил рукоять ускорения до упора. Взревел реактивный двигатель, и ускорение отдалось в теле, как удар молота в лоб. Мир по краям зрения смазался, а конец полосы скакнул в лицо. Истребитель оторвался от земли и под ним замелькал заснеженный лес. Впереди стремительно расширяется серая полоса океана. Нирела вжало в кресло, невидимые пальцы давят на глаза, вминая их в череп. Но постепенно тело адаптируется. Человек может выдержать поистине чудовищное линейное ускорение. А для другого у него есть противоперегрузочный костюм.

Истребитель мчится на предельной безопасной скорости. Расстояние в пять сотен километров означает, что действовать придётся на пределе возможного и окно для атаки будет крошечное. Не более десяти минут.

Так что, если Нирел всё разведует и передаст координаты, Винель может запустить свою новую игрушку от самой базы. Для гиперзвуковой ракеты, даже старых образцов, пять сотен километров просто