Фантастика 2025-150 - Иван Катиш

Целясь вперед из автоматов, группа захвата ворвалась в квартиру. Для острастки дали пару предупредительных в потолок.

— Атас, менты! — закричал кто-то, завидев мрачные фигуры, возникшие в дверях. — Сматывайтесь!

Он рванулся назад, но куда там. Передний боец пнул его в спину и повалил на пол. Затем милиционеры ворвались в комнаты.

В квартире оказалось четыре помещения, помимо кухни и санузла. Основная масса людей была в гостиной. Сидели за длинным столом, пили водку и играли в карты.

Некоторые остолбенело смотрели на милиционеров. Поскольку многие из них были в гражданке, некоторые пьянчуги приняли их за конкурентов.

— Вы куда прете, твари! — закричали они, поднимаясь из-за стола. — Да мы вас за это уроем!

Не надо так говорить с группой захвата. Она намерена действовать жестко. И рада доказать это.

Милиционеры снова выстрелили в воздух. Потом утихомирили чересчур рьяных членов шайки ударами прикладов в челюсть. Заковали руки, обездвижили.

Несколько человек, в том числе Локтев, бросились к окнам. Выскочили на балкон, хотели сигануть вниз. Заметили внизу еще милиционеров и поняли, что убежать не получится.

— Ну вот и отлично, — Груздев радостно улыбался. — Взяли, упаковали. Везите на допрос. А здесь все осмотреть, описать, изъять. Сегодня будет много работы.

Глава 24

Взгляд, полный тьмы

Как обычно, поехали по стандартному сценарию. Зрители дошли до кондиции. С ними уже можно проводить веселые сценки.

— Сколько вам лет? — спросил я у бородатого высокого мужика.

Он сидел с краю с закрытыми глазами. Одет стандартно, потертые джинсы и вязаный свитер.

— Пятьдесят три, — ответил мужчина.

— Нет, представьте, что вам сейчас четыре годика, — сказал я повелительно. — Вы маленький ребенок. И не только вы. Внимание! Каждый, кого я сейчас коснуться пальцем, возвратится в детство. Станет ребенком четырех лет. Возвратится в детство.

Я обошел всех зрителей на сцене. Каждого коснулся пальцем. И на эстраде тут же появились шестеро «малышей». Они оглядывались по сторонам с бесхитростной улыбкой.

— Как тебя зовут? — спросил я того же мужчину.

— Сележа, — тут же тоненько ответил мужчина. Подражал детскому голосу. Еще и начал плохо проговаривать букву «р».

— Сколько тебе лет, Сережа? — продолжал я расспросы.

— Четыле, — ответил тот. — А у тебя есть конфетка, дядя?

Вот какой шустрый пацан. Я достал из кармана несуществующую конфету.

— На, держи. Представь, что это твоя любимая в детстве конфета.

И вручил великовозрастному малышу. Тот с удовольствием развернул лакомство. Сунул в рот. Начал чмокать. Отлично, отлично, какой хороший артист.

Зрители на скамейках посмеивались. Я мельком видел, что теперь они заполнены до отказа. Люди прибывали. Тем, кому не хватало места, вставали у входа.

Следующей была «девочка» лет за сорок. Она играла с куклой. Попросила помочь завязать ей косички.

— Это мы с радостью, — сказал я и позвал Катю.

Девушка выскочила на сцену и занялась воображаемыми косичками. Я занялся остальными детками. Повел их в детский сад.

— Только, смотрите, дети, не смейте пачкать штанишки, — предупредил я шагающих по сцене людей.

Зрители на скамейках аплодировали и смеялись. Потом одна из девочек, только уже другая заплакала. Она только что потеряла куклу.

— Это не страшно, — успокоил я ее. Протянул воображаемую куклу. — Вот держи, ты искала эту куклу?

В общем, мы весело провели время, пока я не сказал:

— А теперь снова садитесь на свои стулья.

Люди расселись по местам. Я подождал, пока вокруг наступит тишина. Зрители внимательно наблюдали, что сейчас будет.

— Сейчас я буду считать до десяти, — сказал я. Мой голос прозвучал громко. Зрители затаили дыхание. Вдали слышались крики настоящих детей, играющих возле пруда. — Как только я закончу и скажу «десять», вы погрузитесь в еще более глубокий транс. Итак, один. Вы все расслабляетесь еще больше. Два. Транс, вы погружаетесь еще глубже. Вы слушаете только мой голос. Посторонние звуки исчезли.

Когда я добрался до цифры «десять», зрители на сцене обмякли еще больше. Головы повесили на грудь. У женщин волосы закрыли лицо. У одного мужчины чуть не упали очки.

— А теперь я коснусь каждого пальцем и вы станете старше на двести лет, — сказал я громко. — Внимание, вы старше на двести лет.

Я коснулся плеча грузного мужчины. Он подслеповато открыл глаза. Сгорбился. Стал старше. Спросил хриплым голосом:

— Эй, где моя трость? Я не могу ходить без трости.

Я коснулся других участников. Все они галдели хриплыми старческими голосами. Жаловались, что потеряли вставные челюсти и звали далеких пра-пра-правнуков, чтобы те помогли им встать со стула.

— Вы вполне себе бодрые старички, — внушил им я. — Медицина в будущем достигла небывалых высот. Вы можете ходить и даже бегать, только осторожно.

Тогда «старички» и «старушки», кряхтя, встали со стульев. Потребовали телевизоры, чтобы смотреть фильмы и футбол. Женщины захотели вязать. Вскоре они раскудахтались чересчур громко. Я снова усыпил их.

На сцене находились трое мужчин и трое женщин. Если бы дело происходило в двадцать первом веке, можно было устроить сценку свадьбы. С поцелуями и поздравлениями от гостей. С признанием в любви и даже чуть ли не с брачной ночью.

Но мы живем в семидесятых. Нравы повсюду строгие. Не хватало еще, чтобы обо мне пошли слухи, будто я устраиваю разврат на сцене.

Поэтому вместо этого я сказал:

— А теперь представьте, что у меня в руках большая палка. Длинная и черная. Вот я ее держу. Вот кручу и верчу ею. С бешеной скоростью. Ой, осторожно, чуть не уронил!

Зрители на скамейках видели, что у меня в руках ничего нет. А вот зрители на сцене внимательно смотрели, будто я и в самом деле вертел палку. Я продолжал комментировать свои действия:

— А вот я взял и остановил палку. Поднял. Внимание, сейчас произойдет чудо! Хоп! — и палка в один миг превратилась в змею! В большую и черную змею.

Потом произошло то, чего я не ожидал. Женщины на сцене завизжали от страха, а мужчины отшатнулись от меня. Один вскочил со стула и отбежал подальше.

— Эй, хватит пугать людей! — закричала женщина в зале.

Ладно, кажется, я чуток переборщил. Но обычно этот номер всегда проходил ровно. Без осложнений.

— Все хорошо! — резко и громко сказал я. — Спокойно. Вот я выбросил змею и она…

Я хотел сказать: «Исчезла», но женщины на сцене закричали еще громче. Мои слова потонули в истошном визге. Две закрыли лицо руками. Третья тоже вскочила и побежала за кулисы. Тот мужчина, что поднялся, тоже побежал прочь.

— Стоять! — воскликнул я громовым голосом и они тут же остановились. — Змея исчезла. Ее больше нет. Видите,