Фантастика 2025-101 - Михаил Иванович Казьмин

Утром, ещё собираясь к завтраку, я получил неприятный сюрприз от предвидения — оно бесстрастно шепнуло, что разговора с Фросей у меня не будет. Тем не менее, к отцу я всё же отправился.

Рассказ мой боярину Филиппу Васильевичу Левскому ожидаемо не понравился. Не сам, конечно, рассказ, а его содержание. До крайности нелестно высказавшись о длинных языках вообще и об одной обладательнице этакого сомнительного достоинства в особенности, отец вызвал дворецкого Матвея Суханова и велел ему сей же час привести Ефросинью Крюкову, чем бы она ни была занята. Тут я в очередной раз понял, что просто так предвидение шуметь не станет — Суханов виновато пояснил, что дал Крюковой на сегодня выходной без содержания, очень уж Крюкова просила, сказала, что замуж собирается, вот и хочет с женихом своим что-то там уладить. А поскольку старшая из кухарок не возражала, то и он не стал. Что ж, вот тебе и предвидение…

Впрочем, предвидение или что, но раз уж дело начато, надо было довести его до сколько-нибудь внятного результата, поэтому я взял у Суханова адрес Крюковой, и отправился к ней, благо, жила она неподалёку, в переулках ближе к Яузе. Что кухарка она приходящая, в доме не живёт, я у дворецкого тоже уточнил, как и её возраст — двадцать три года. То есть по здешним понятиям Ефросинья Крюкова почти что старая дева, так что дела, связанные с предстоящим замужеством, смотрелись вполне пристойным поводом для начальственной доброты.

Маленький домик за покосившимся заборчиком, что я с трудом отыскал в совсем уж глухом переулке, встретил меня злобным тявканьем собачонки, которую от посаждения на цепь не спасли ни малые размеры, ни общая несуразная наружность. Захлёбывалась собаченция брёхом довольно долго, но никто из домика так и не вышел посмотреть, чего ради весь этот шум. Зато вышла женщина в возрасте из дома по соседству, но толку от неё оказалось немного — ничего она не видела, ничего не слышала, где сейчас может быть Фроська, даже понятия не имеет. На том соседка посчитала долг вежливости исполненным, ко мне интерес потеряла и принялась орать на несчастную псину, укоряя её, и в общем-то вполне справедливо, за то, что она своим дурным брёхом добрым людям покоя не даёт. Псина попыталась было обгавкать соседку ещё более злобно, чем до того меня, но через пару минут признала своё поражение в дискуссии и заткнулась. Признать поражение пришлось и мне, после чего я отправился домой — книга Левенгаупта сама себя не переведёт.

На следующий день, однако, выяснилось, что поражение моё оказалось даже более тяжёлым — позвонил по телефону отец и сообщил, что сегодня Крюкова на службу не вышла и мальчишка, коего Суханов отправил к ней домой, вернулся ни с чем, сказав, что дома её нет. Я посоветовал отцу обратиться к Борису Григорьевичу, отец проворчал, что так и сделает. Меня, признаться, посетили нехорошие предчувствия — знал уже, чем такое может обернуться.

…Шаболдин появился у меня вечером на другой день. Вид старший губной пристав имел настолько усталый и недовольный, что я даже не предложил ему выпить, а молча налил чарку можжевеловой да велел принести в кабинет нарезанных хлеба и ветчины. Ну и себе плеснул, так, чуть меньше, чем наполовину.

— Дело с этой Крюковой нехорошее получается, Алексей Филиппович, — угрюмо начал пристав, выпив и закусив. — Очень нехорошее.

Я показал готовность слушать самым внимательным образом, что бы он мне ни сказал, и Шаболдин продолжил:

— Дома её нет. Никаких признаков, что увели её силою, нет. Никаких признаков поспешных сборов тоже нет. Следов того, что в доме что-то искали, опять-таки нет. Тем не менее, ни носильных вещей, ни денег, ни чего-то ценного в доме не осталось.

— И то верно, нехорошо как-то получается, — согласился я.

— Это ладно, — пристав уж очень недобро усмехнулся, — дальше ещё хуже.

Я уже приготовился услышать, что найдено мёртвое тело незадачливой невесты, но оказалось и вправду хуже.

— Опросил я соседей, — продолжал Шаболдин. — Двое ранним утром, часу в седьмом, видели Крюкову с неким мужчиною, шедшими под ручку в сторону Яузы. Шедшими, кстати, налегке, без какой-либо поклажи. Было это в выходной день Крюковой. Эти же двое, как и четверо других, видели Крюкову с тем же мужчиною и раньше, но давно. Как давно, вспомнить не могут, но вроде бы зимою. И описание того мужчины, что они дали, очень уж похоже на того самого «Иван Иваныча», который, как нам с вами сказали, сидит у тайных.

Я выругался. Просто, без виртуозных пассажей, зато грубо и злобно. Нет, я всё понимаю, тайные дела далеко не всегда делаются в белых перчатках, в делах этих, как в моём мире выразился кто-то из специалистов, «нет отбросов, есть только кадры», [1] но сейчас, когда сам стал пострадавшей от подобных методов стороной, даже столь разумные оправдания на меня не действовали. Да ещё и Смирнов, как оказалось, ко всему этому каким-то боком причастен.

Самое же неприятное крылось тут в том, что никаких способов прояснить дело я не видел. Нет, попробовать поговорить по душам со Смирновым я, конечно, могу. Могу и прямо в Палату тайных дел обратиться. Да и Леониду что сказать, у меня тоже найдётся. И что? Мне на голубом глазу скажут, что «Иван Иваныч», настоящую личность коего, кстати, они ни мне, ни губным так и не раскрывают, сидит у них под замком и ни о каком его хождении под ручку с кухаркой из отцовского дома и речи быть не может, а что соседи той кухарки говорят, будто видели это своими глазами, так мало ли кто на того «Иван Иваныча» похож…

Проводив Шаболдина, я продолжил свои невесёлые размышления, попытавшись хотя бы просто упорядочить всё, что мне на сегодня известно, а заодно как-то эти сведения истолковать. Порядок я выбрал хронологический, излагая известные мне события по времени их свершения.

Первое. Некий господин, именующий себя Иваном Ивановичем Ивановым, покупал у артефактора Терехова глушитель охранных артефактов. Денег на оплату заказа «Иванову» не хватило, и ему перевели недостающую сумму из Москвы. Перевёл служащий конторы присяжного поверенного Карцева, обслуживающей интересы господина Смирнова.

Что тут можно сказать? С уверенностью только одно — у Карцева «Иванову» не очень-то и доверяли, выдав ему на