"Фантастика 2025-140". Компиляция. Книги 1-30 - Алекса Корр

За дверями ее ожидал высокий мужчина. Собственно, открыв дверь, Марина увидела сначала только мундир с серебряными пуговицами и цепочкой часов, упрятанных в кармашек. А подняв голову, обнаружила также серьезное выражение лица, аккуратные усики и форменную каску с синей эмалью и серебряными знаками.

Увы, что эти знаки означали, она не знала. Но предположила, что это кто-то вроде полицейского: что-то было в нем такое от привычных ей по родному миру стражей порядка. Да и днем, когда она пудрила мозги городским охранникам, те тоже были одеты в темно-синюю униформу и носили каски. Правда, не такие нарядные. Видимо, этот представитель был повыше рангом.

— Добрый вечер, — кивнул он. — Я — Талагар Годье, начальник городского отделения гвардии Его Светлости. Это Вы — учитель Марина Игоревна Калина?

— Калинина, — поправила она, ощутив, как крутит от волнения живот: неужто ее недавнее выступление произвело такой фурор, что ее решили проверить?

«И повесить на городской площади за обман стражей порядка», — весело добавил внутренний голос.

— Калинина, — поправился полицейский и уточнил: — То есть, в остальном все верно?

Марина прищурилась: неужели специально сделал ошибку в фамилии, чтобы подловить? Профессионально, однако. Это что, допрос?

Но нет. Мужчина достал планшет, глянул в него и сказал:

— Я тут группу магиков привез — нарушали порядок в городе, — сухо пояснил он. — Вообще-то, за попрошайничество полагается ночь в холодном карцере. Но среди них были девушки. А еще они рассказали невероятную вещь — что учатся в Академии. И не сопротивлялись при аресте. Это было так странно, что я решил проверить. В Вашем классе действительно обучаются магики? Указанные данные верны?

— Верны, — вздохнула Марина, гадая, полагается ли ей штраф за непослушание учеников.

— Тогда принимайте, — он кивнул на черную карету, больше напоминавшую черный дощатый микроавтобус на лошадиной тяге. — Везти этот зоопарк обратно у меня нет желания, так что на этот раз ограничимся устным замечанием. Но раз уж вы их опекун, примите меры. Если ситуация повторится, посажу всех не на ночь, а на неделю. Без воды, еды и одеял.

Он сурово сдвинул брови, подтверждая свои слова. Однако Марину этим было не обмануть: она сразу почуяла опытного работника, который, в отличие от городского патруля, прекрасно знал, кого в тюрьму сажать, а кому — подзатыльники отвешивать.

— Простите, а что, они правда сидели с протянутыми руками и клянчили деньги? — уточнила Марина, плохо представляя себе эту картину. Нет, конечно, какой-нибудь Крис вполне мог такое отчудить. Но чтобы Амадеус, Шерман, Персиваль…

Она глядела, как понурых ребят одного за другим выводят из полицейской кареты.

— Нет. Они пели жалостливую песню и обходили толпу со шляпой, — окинув ее суровым взглядом, пояснил мужчина. — Весьма талантливо. Что-то про городские трущобы и людей, что не хотят их принимать. Очень трогательно, я даже сам расчувствовался. Но все равно, это нарушение общественного порядка. Таланты надо применять по назначению, а с доходов платить налог.

— Да-да, конечно, — кивнула Марина, покраснев до кончиков ушей: она сразу поняла, о какой песне речь. — Я проведу воспитательную работу.

Полицейский сделал знак следовать к экипажу. Марина вдохнула поглубже и пошла.

— А что, они Вас правда слушаются? — уже явно с личным интересом поинтересовался он, и Марина поняла, что ее утреннее выступление доблестные слуги закона разнесли сарафанным радио.

— По большей части, — уклончиво ответила Марина.

— Никогда бы не подумал, — покачал он головой. — Молодые магики — и слушаются. У нас подобные им обычно лезут в драку при задержании, используя способности. За это их и не любят, собственно. И потому я удивился, что эти повели себя иначе и не сопротивлялись при аресте.

Они подошли к карете. Перед ней были выстроены все, кого Марина оставила в городе, не хватало только Денебы: видимо, тот сбежал, пользуясь невидимостью. Ребята стояли, понурив головы. Они не слышали, о чем говорили их учитель и полицейский, и сейчас явно навоображали себе самый мрачный вариант.

Марина тяжело вздохнула и встала перед магиками, осматривая их на предмет травм и укоряя молчанием. Молчание действовало хорошо. Чем дольше во дворе корпуса стояла тишина, тем сильнее нервничали магики. Видно было, что они очень хотят оправдаться, но присутствие слуг закона их останавливало.

Полицейские, кстати, глядели на магиков с любопытством. Двое помощников господина Годье, посмеиваясь, косились на шеренгу провинившихся и перебрасывались короткими фразами. Однако оружие — то ли украшенные инкрустацией дубинки, то ли какие-то артефакты — держали наготове.

Марина подошла к крайнему из шеренги — Персивалю. Тот попытался скрыться под своим дурацким сатанистским балахоном, но, увы, капюшон едва-едва доставал до бровей.

Марина медленно сложила руки на груди, раздумывая, с чего начать. Большую часть работы — а именно, разбор незаконности поступка и устрашение гневом общества — полицейские за нее уже сделали. Теперь нужно было пробудить в магиках совесть и развернуть наверняка ярко бушующие сейчас в их душах эмоции в другую плоскость.

Вот только как? У нее и в прошлом мире, с обычными ребятами такое не всегда получалось, а уж с этими душами-потемками…

— Хм-м… — в затруднении протянула она, сдвинув брови. Персиваль от этого звука вжал голову в плечи.

— Вам нужна какая-нибудь помощь? — наконец, нарушил тишину местный полицейский, поняв, что «воспитательная работа», похоже, зрелищной не будет.

— Нет, большое спасибо, — поблагодарила его Марина, не отводя от провинившегося вампира взгляда. — Дальше мы сами… разберемся.

Мужчина кивнул. Взобрался на козлы подле кучера, дождался, пока помощники сядут на скамеечку на задней стенке неуклюжего экипажа, и отбыл. А шеренга провинившихся осталась.

Марина наклонила голову набок, чтобы заглянуть под капюшон и увидеть эти подлые глаза. Персиваль ожидаемо отвел взгляд.

— Мы всего пару раз и спели, — забормотал он. — Пусть знают, каково оно — изгоем быть. А что деньги брали… ну так, хорошо же пели! Люди в толпе даже плакали…

«Да уж. Хоть плачь», — мрачно подумала девушка, но вслух этого, разумеется, не сказала. Тут нужны были совсем другие слова. Что-то очень доходчивое, очень сильное. Эх, ей бы политическую харизму! Но увы, на язык шло только: «Когда ты уже выбросишь этот чертов балахон?». Что было, безусловно, полезно, но не ко времени.

Марина вздохнула и сделала шаг к следующему провинившемуся — Шессеру — в надежде, что он натолкнет ее на какие-нибудь мысли.