Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

— Ага, — кивнул я. — Потому что спрашивать нужно, а потом уже стрелять.

— Да хуй вас знает, — он закашлялся, брызжа изо рта кровью. Потом вытер губы тыльной стороной ладони и проговорил. — Кто еще тут ездить-то может кроме «Воронов»?

— Ты мне лучше расскажи о том, что в целом в этой части острова творится, — сказал я. — Кто с кем и ради чего воюет. Где «Вороны» сидят и тому подобное.

— У «Воронов» две базы, — ответил он, после чего посмотрел на меня и сказал. — Попить можно?

— Нет, — я покачал головой. — Будешь пить, гораздо быстрее умрешь.

— А чего тогда бояться-то? — партизан вдруг криво усмехнулся.

— А того, что на вопросы ответить не успеешь. Тебе ж не больно? Это плата за то, чтобы рассказать мне все.

— Ладно, — он сглотнул слюну явно пополам с кровью, после чего продолжил. — У «Воронов» две основные базы — Кировское и зона около Керчи. Но Мансур не там прячется, мы его пытались уже подловить, он из одного места в другое перемещается, и еще у него, похоже, где-то нора есть в окрестностях. Мы и искали, и радио слушали, но ничего найти не смогли.

Так. Тайное убежище. Это очень важная информация. Хрен только знает, где он там может сидеть — может в деревне какой-то, на очередной военной базе, а может в пещере или вообще монастыре. Черт его знает. Но запомнить стоит.

— Деревни в окрестностях почти все под ними, — продолжил партизан. — С десяток наверное. Везде контингент стоит. Но часть они уплотнили, перевезли людей. Еще города грабят, по крайней мере Керчь, что-то вывозят оттуда. Короче, практически все тут под ними.

— А вы-то откуда взялись? — спросил я.

— Так пришли парни откуда-то с вашей стороны, ворвались к нам в деревню, бандитов кого постреляли, кого по деревьям окрестным развесили. И у нас выбора не осталось, только уходить с ними. Ясное же дело, что «Вороны» никого за такое по голове не погладят, приедут и вырежут вообще всех. Так что мы и пошли.

Ага. Ну теперь понятно. Значит, мои знакомцы из Земляничного решили не останавливаться, а двинулись дальше, на восток. И тут тоже освободили одну из деревень.

— А что дальше с вами? — спросил я. — Где вы держитесь-то?

— Да нигде мы подолгу не держимся, — ответил партизан. — И с деревнями больше это не канает, так ни одной мы и не смогли освободить. «Воронов» больше стало, они технику подогнали, БТРы, танки.

Так. Ну теперь понятно, почему тем, что в Белогорске сидит, помощи больше не прислали. Забили на них просто. Решили, что лучше сохранить то, что уже имеется, чем рисковать, пытаясь спасти утопающего. Ведь спасение утопающих — это дело рук их самих, верно?

Короче, здесь все сложнее будет. Здесь по деревням не по десятку бандитов с «калашами» сидит, а серьезные парни с техникой. Вот так вот, считай, на новый уровень вышел. Только вот я теперь один, да и резона особого лазать по деревням и играть в партизана у меня нет. План совсем в другом.

— Вот вы и решили щипать, значит, тех, кто по дорогам ездит? — спросил я.

— Ну да, — кивнул он. — Понятное же дело, что если на машине и не из наших при этом, то однозначно бандит.

— Идиоты вы, — кивнул я. — Конченые.

Партизаны, блин. Боюсь представить, сколько случайных людей они уже таким образом успели перерезать, приняв за «Воронов». Вот ведь придурки.

— «Вороны», блин, по одной машине не ездят, — раскрыл я свою мысль. — Они всегда конвоями ходят. Идиоты вы, короче говоря.

Мне оставалось только почесать в затылке. Получается я только что перебил едва ли не десяток своих потенциальных союзников. Как с ними выйти на связь, какие варианты есть?

Если приду, то меня должны узнать. Там ведь люди из Земляничного. Только вот ведь придурки. Им было сказано с деревнями в этом регионе разобраться, а они сюда поперлись. Да уж, правду говорят: заставь дурака Богу молиться, так он и лоб расшибет.

Но на самом деле надо им должное отдать: они до конца пошли. Мои вот не стали, съехали, пытаются в безопасное место вернуться. А эти, похоже, псами войны себя вообразили. Или действительно партизанами. Но так или иначе, это вызывало уважение.

Был бы этот не ранен так серьезно, можно было бы его отпустить, передать весточку. А если я сам приду, ну вместе с Семеном? Ага.

И честно расскажу им, что только что убил их товарищей, потому что те решили остановить меня на дороге. И что тогда? Будет либо еще хрен знает сколько трупов с их стороны, либо два мертвых тела — мое и бандита. Да и с другой стороны, вести этого товарища в их укрытие не хочется.

— Рация, частоты, хоть что-то есть? — спросил я.

— Нет, — покачал головой незадачливый партизан. — План другой. Приезжаем, нас высаживают, тут ждем. Сидим на точке дня три, после чего снова приезжают, уже за нами.

Значит, они автономно действуют. Ну это правильно на самом деле, так если кого-то возьмут, то меньше шансов, что он расскажет об остальных. Только вот это, считай, на лютую смерть своего товарища обречь. Потому что его будут пытать, а когда поймут, что узнать ничего не получится…

Да никто в это не поверит. И мучить будут до самой смерти.

— База-то ваша где? — спросил я.

— Нет у нас базы, — покачал головой парень. — Они машины взяли в той деревне. Вот на них и колесят от одного селения к другому.

Все свое ношу с собой, получается. Как черепаха, которая свой домик сама носит. Или краб. Или еще какое-нибудь животное с панцирем.

— А сюда когда должны приехать?

— Через три дня, — ответил он. — Нас только привезли.

Что ж. Значит, если бы я не стал тратить время и выдвинулся вчера, то не наткнулся бы на них. Не ввязался бы в эту разборку, и не открыл бы счет.

Но это же и означает, что ждать их смысла нет. Ну вот приедут они, допустим. И вместо толпы своих товарищей встретят меня с Семеном. С еще дымящимися стволами. Нет, не в прямом смысле, конечно, но все же примерно так и получится.

И опять же разговаривать с нами никто не станет. Будет еще одна перестрелка. Мы ж не докажем, что они первые начали. Да и насрать им, потому что мы —