"Зарубежная фантастика -2024-11. Книги 1-19 - Дэвид Фридман Джерролд

– Нет. Ее уже нет. Она вертелась на самом краешке, но я упустил ее.

– Что-то насчет червей. Они оба встревожились.

– Угу. – Я раздраженно потряс головой. – Это просто чувство, которое как бы заигрывает со мной; по-настоящему это пока не идея, просто физическое ощущение, но я не могу выразить его словами, я думаю… нет, не знаю. Будь все проклято. Я что-то упускаю…

– Думайте об этом чувстве, – посоветовала Лопец. – Нет, даже не думайте. Просто чувствуйте. Прочувствуйте его, а потом посмотрите на то, что получится.

– Я знаю это упражнение, – проворчал я, отнимая у нее свои руки. – Оно здесь не поможет. – Я сел прямо и снова стравил. – Это отрезвляющее действует чересчур хорошо. Нет, то чувство исчезло совсем. Я потерял его. Возможно, это не так уж важно. А может быть, оно вернется.

Я прислонился к стене, полностью расслабив тело. Лопец и Зигель сели напротив, настороженно глядя на меня.

– Эй! А почему вы, ребята, не пьяные? Оба неожиданно смутились.

– Э…

– О, я понял. Обычный розыгрыш молодожена: напоить его так, чтобы он проспал первую брачную ночь.

Зигель покачал головой: – Нет, не совсем… Лопец перебила его: – Да, совсем не так. Зигель подумал, что будет забавно напоить вас, капитан. Что-то вроде расплаты. Дать вам возможность почувствовать себя дураком. Одним из нас. А потом мы вспомнили истории, которые рассказывают о людях, испытавших вспышки прозрения от отрез-вителя, и решили, ну, мы решили проверить это на вас, потому что вы так много знаете о червях и, возможно, придумали бы что-нибудь грандиозное…

– Вы, наверное, сейчас чертовски злы. Я почти не слушал Зигеля.

– А знаете, это неплохая идея – использовать наркотики для стимуляции воображения. Мне жаль, что разочаровал вас. Плохо, что это не сработало.

– Вы не обиделись?

– Только физически, – рассеянно сказал я. – Я просто рассуждал, как черви думают. Какая-то фраза напомнила мне одну из дискуссий, которую мы вели во время подготовки экспедиции. Мы размышляли, что будет, если имплантировать датчик червю. Как Дуайн Гродин. Или как членам Т-корпуса. Люди из Т-корпуса могли бы слушать, как слышит червь, видеть глазами червя, чувствовать, как чувствует он. Они могли бы думать, как думает червь. А потом рассказали бы нам, что происходит в действительности. Это было бы что-то, не так ли? Зигель и Лопец переглянулись.

– Это было бы грандиозно, – сказал Курт.

– Давайте дальше, – нетерпеливо попросила Лопец.

– Ну, мы направили предложение наверх, и его рассмотрела рабочая группа. Я не слышал, чтобы они что-то решили. Привели пару причин, почему это дурацкая затея. Я имею в виду, не биологических. С одной стороны, у червя не так много мозгов. Настоящих мозгов. То, что у них есть, не более чем сплетение перезревших ганглиев. Насколько мы можем судить, большая часть их мышления – или того, что заменяет процесс мышления, – происходит во всем остальном теле, в сети нервных симбионтов. Это – те же волокна, из которых состоит их мех, только они растут внутрь. Большие черви представляют собой мешки нервных волокон, они просто большие волосяные матрасы. Если разрезать червя, то вид будет такой, словно смотришь в мешок пылесоса, после того как им пропылесосили собачью конуру. Частично из-за этого так трудно убить взрослого червя. То, что у него не мышцы, – то мозг.

– Да? Ну, и почему же затея дурацкая?

– Ну, не дурацкая. Опасная. Что, если Т-корпус посмотрит глазами хторра и мышление вдруг окажется таким захватывающим или заразным – как вирус, – что весь Т-корпус превратится в ренегатов? Частично проблему можно решить, изолировав часть Т-корпуса. Но тогда изолированные узнают, что они изолированы, и это повлияет на их поведение. Если мышление телепатов изменится, возможно, они попытаются скрыть этот факт. И мы не узнаем, как работает мозг червя. Что они в действительности делают, когда контактируют? Нужна ли даже небольшая сеть телепатов, думаюших как черви? И будет ли безопасно позволить изолированным телепатам общаться с родительским корпусом?

– Вы только что это поняли? – спросил Зигель.

– Нет. Рабочая группа месяцами ломала над этим головы. А я размышлял о том, как черви думают.

– Ну, и как?

– Черви не думают, – неожиданно сказал я. – Они поют.

Я подмигнул им, увидев озадаченные физиономии.

– Вам непонятно, да? Первой заговорила Лопец: – Ну, конечно, они поют…

– Нет. Это просто звук. Они издают звуки, и мы называем это пением, но это не то, что они делают на самом деле. Что они действительно делают, так это поют.

Зигель нахмурился: – Простите, но мы вас не понимаем.

– Я не могу это объяснить. Но я чувствую. В этом что-то есть… Проклятье! У меня нет слов, чтобы это выразить. Вот с чем я борюсь все время. – Я набрал полную грудь воздуха и сделал еще одну попытку. – Ведь есть разница между мною, перевирающим «Янки Дудль», хором мормонов, распевающих свои псалмы, и Девятой симфонией Бетховена…

И тут в моем мозгу как будто щелкнуло. Пораженный, я замолчал на полуслове. Лопец насторожилась: – Что?

– Стада. Вы когда-нибудь были в стаде? Видели его хоть раз вблизи? Они тоже поют. Черви поют, как стада. Нет, не так. Стада поют, как черви…

– Подождите минуту, – перебил Зигель. – Вы говорите о тех стадах, что в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе и Мацатлане?

– Да. Однажды я провел в стаде неделю. Это происходит, когда стадо начинает петь. Все сразу. Очень похоже на космическое «омммм». Каждого, кто это слышит, как бы засасывает. Самый удивительный звук, который когда-либо слышал человек. Попробуйте когда-нибудь, соберите тысячу людей, и пусть все вместе начнут тянуть: «Омммм…» Все настраиваются на одну и ту же ноту, не зная, почему и зачем. Потрясающее ощущение, потому что вырваться из него нельзя. Невозможно сопротивляться ему, ничего нельзя поделать, кроме как стать его составной частью. Даже если ты сам будешь молчать, все равно он доберется до тебя. Все эти люди вместе резонируют, вибрация пронизывает тебя, ошеломляет, наполняет, и все остальное просто изчезает. Ты исчезаешь. Растворяешься. Остается лишь всепроникающий, невероятный, переполняющий душу звук. Все становится звуком. Весь мир наполнен им, резонирует им. Это нечто, чего ты не в силах объяснить. Надо самому испытать это. Это как сильный наркотик. Это как прикосновение Бога. Ты сам – Бог. Но после ты кружишь на месте, ослепленный потрясающим чувством: кто же ты есть на самом деле. Вот что такое пение. Вот что делают черви.

Я откинулся на