"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27 - Дмитрий Валентинович Янковский

Медведь. Один, как я и требовал — в свите такая громадина явно не нуждалась. Поплавский даже не дернулся, изображая безразличный вид, однако я успел заметить, как он будто бы невзначай перехватил нож, которым чистил картошку, спрятав лезвие.

Я кое-как заставил себя тоже остаться сидеть, но глаза сами принялись рыскать по подсобке в поисках увесистых подручных средств. Но так ничего и не нашли: хвататься за полуметровый хлеборез пока все же не стоило, а кастрюли с прочими кухонными железками и деревяшками почему-то смотрелись крайне неубедительно

Налетит такая громадина — мало не покажется. Даже Конструкты не помогут.

— Спокойно, господа курсанты, — прогудел Медведь, опускаясь на единственный свободный стул. — Давайте-ка вот без этого.

— Доброго дня, — Я взглянул на погоны на огромных плечах, — господин мичман.

Пятый курс, что ли?.. Нет, все-таки четвертый — у будущих выпускников шеврон другой. И чем их тут таким кормят, что такие вырастают?.. По сравнению с Медведем даже Беридзе смотрелся бы если не изящным, то по меньшей мере компактным.

Впрочем, в огромной фигуре было что-то… пожалуй, эстетичное: если поломанный мною борец скорее напоминал обезьяну, тот этот даже при своих размерах все же обладал пропорциями атлета.

Да и в целом впечатление почему-то производил скорее приятное.

— Для начала, господа, позвольте представиться. — Медведь чуть подался вперед, и я заметил, как стальные ножки стула под ним слегка подогнулись. — Граф Михаил Никитич Шувалов. Для своих — Медведь.

— Острогорский. — Я чуть склонил голову. — Владимир Федорович. Впрочем, полагаю, это вы и так знаете.

Поплавский промолчал. И, пожалуй, правильно: его участие в беседе явно не подразумевалось, а одна неосторожная фраза, на которые он был мастер, могла иметь весьма прискорбные последствия.

— В общем, долго рассусоливать я не буду. — Медведь махнул здоровенной лапищей, разом переходя с витиеватого языка титулованных аристократов на обычный человеческий. — Чтобы ты понимал, матрос, претензий у меня никаких нет. Грач — тот еще мудак, и у них с Каратаевым давно свои дела. А что Гурам в это полез и на тебя выскочил — так это он сам виноват, я считаю. Мне рассказали уже: бой честный, никакой грязи. А травма… Ну, так это бывает.

— Бывает, — кивнул я. — Так что, больше никаких вопросов?

— А вот вопрос, извини, остался. — Медведь вздохнул и чуть поморщился, будто ему и самому почему-то не хотелось продолжать этот разговор. — Соревы через месяц, а у меня два человека вылетели. И заменить некем.

— Ну… грустно это. — Я развел руками. — Но я то тут при чем?

— Да вот, мысль тут возникла… На физкультуре я тебя уже видел, драться тоже умеешь. — Медведь на мгновение задумался. — А с боевым применением как дело обстоит? И стрелять — умеешь?

Я, кажется, уже сообразил, в чем дело. И если за пропущенные мною десять лет программа типового пятиборья для армии и военных училищ не изменилась, ко мне пришли с предложением, от которого определенно не стоит отказываться.

— Как-то умею. — Я пожал плечами. — С применением — нормально.

— А хочешь к нам в сборную? — Медведь в очередной раз решился обойтись без прелюдий. — На соревнованиях за Корпус выступить? И товарища своего тоже бери: здоровый такой… Как его там?..

— Камбулатов, — подсказал Поплавский. — Виктор. А младшие курсы на пятиборье заявлять можно разве?

— Это мы уж как-нибудь порешаем. Ты, главное, скажи — пойдете, не пойдете?

— Поду-у-умать надо, — нарочито-неспешно протянул я. — Дело-то серьезное.

— Думай, сколько влезет. Только пока думаешь — как насчет того, чтобы к пажам на Садовую на тренировку сгонять? В среду вечером. Заодно посмотрите на наших, мы на вас посмотрим… — Медведь хитро заулыбался. — Я тут краем уха слышал, что вы вчетвером в «Якоре» красноперым полную фуражку накидали.

— Соглашайся, матрос! — Поплавский радостно заржал и ткнул меня кулаком в бок. — Еще раз накидаешь, прямо у врага в логове. Когда еще такое получится?

Глава 24

— А Виталик чего? — поинтересовался я. — Даже посмотреть не хочет?

— Ну, он-то, может, и хочет, — отозвался Корф с заднего сиденья. — Только у Грача на его счет весьма-а-а обширные планы.

— Ясно, понятно. — Я мысленно пожелал Поплавскому удачи в наряде. — Зато ты с нами. Посмотришь, как красноперые огребают.

— А чего это только посмотрю? Я еще и на телефон сниму.

Я молча кивнул, устроился поудобнее и принялся разглядывать показавшийся вдалеке справа Воронцовский дворец. Сначала боковой флигель на углу улицы Ломоносова и Садовой, а потом и основное здание в глубине двора за чугунной оградой.

Логово красноперых не менялось две сотни лет — с тех пор, как здание передали Пажескому корпусу, и до того дня, как я в последний раз был здесь… Кажется, в девяносто девятом. И за пропущенные мною годы, конечно же, ничего не изменилось. Все та же громадина песочно-желтого цвета: три этажа посередине и два — по бокам. Все те же белые колонны у центрального входа, все тот же треугольный портик на фасаде под крышей.

И все те же «золотые мальчики» внутри.

— Так, давайте-ка вот сюда. — Камбулат вывернул руль, нацеливая морду «Икса» на парковку у тротуара. — Вроде место есть…

Не знаю, как ему удалось втиснуть свою махину между двух соседних авто, но нам даже не пришлось вылезать через заднюю дверь. Корф выбрался первым и без особой спешки направился к воротам.

— О, а вот и Медведь приехал, — проговорил он, чуть замедляя шаг. И уже совсем тихо добавил: — И уже цирк устраивает…

— А я тебе говорю — подвинь свою пепельницу! — Грозный рык доносился откуда-то со стороны ворот. — Или я ее сам подвину.

Огромный пикап с надписью «RAM» на капоте — ни в чем другом его сиятельство, видимо, попросту не помещался — занимал чуть ли не половину ширины улицы, но все равно норовил устроиться у самого въезда на территорию. Худосочный паж пытался вяло сопротивляться, однако в конце концов сдался и перепарковался чуть левее, пропуская металлическую громадину.

— Здравия желаю, господа курсанты! Ну что, готовы показать красноперым, кто в городе хозяин?

Медведь и в черном кителе Корпуса не отличался особым изяществом, а в светло-сером спортивном костюме его