Полторы имперских марки - Виола Редж

постоянно ломаете мои планы, как будто нарочно появляетесь

там, где вас быть не должно, выходите живой из любой

ловушки. Сначала я хотел воспользоваться любовным

артефактом, но вы строптивы и упрямы,и даже выполняя все

мои прихоти, нашли бы способ сбежать.

– Вот уж упасите Пресветлые Небеса, – меня передернуло.

– Но потом вы же навели меня на этого контрабандиста.

Фокса. Так что сейчас здесь развернется драма : капитан Эггер

и ваш так называемый жених перестреляют друг друга в борьбе

за вашу благосклонность, а вы не сможете жить с таким грузом

на совести и покончите с собой. А Фокс после второй трагедии

закроет гостиницу и уйдет в горы. Там он выдаст мне все

схроңы, в которые я безуспешно пытался попасть более

мирным путем, а потом сойдет с ума.

– Гениально, – равнодушно выдала я. - А в схронах вас будет

ждать существо, опасность которого превосходит все ваши

представления oб опасности. Так что спектакль вы разыграете

зря. Впрочем, если это цена вашей смерти, я готова ее

заплатить. Думаю, мои друзья тоже.

– Ха. Ха. Ха, – саркастично сказал он. – Уж придумали бы

что-то поинтереснее, чем какое-то существо. Или ищейки так

же боятся умирать, как и все остальные?

– Αх да, вы же не в курсе. Этой информацией с вами не

поделились. Кстати, раз уж я все равно умру, скажите, кто

предатель?

– Умненькая фроляйн тянет время, - сказал он. – Ничего, ещё

пара минут у нас есть, могу и расска…

Он не договорил, негромко звякнуло окно,и в комнату

кувырком влетел капитан Эггер с воплем:

– Бросай револьвер!

«Стоять», – приказал ему дивный, чарующий голос,

ослушаться которого было невозможно. Но Эггер на удивление

пер вперед, правда, очень медленно, словно преодолевая толщу

воды.

– Ну вот, – непринужденно продолжил прежним голосом

Безликий. - Сейчас явится и жених, какая удача, что он не спит

вместе с вами. Увы, времени уже нет. Как жаль.

Он медленно, не сводя прицела, наклонился и вытащил из-

под подушки мой майер. Меня снова передернуло – теперь от

его близости. И тут одновременно Эггер сделал последний шаг

к моей постели, входная дверь распахнулась от мощного удара

Петера, Безликий открыл рот, а меня за шкирку выдернула из-

под одеяла волосатая лапа. Сквозь узкую щель прямо в стене за

изголовьем кровати. Я сдавленно прохрипела «дерьмо» и

оказалась в кромешной темноте.

ГЛАВА 11

Темнота не давила, просто глаза отказались выдавать

картинку. Все черное.

– Шеловек. Шеншина. С нушной кровью.

– Я знаю, кто я. Кто ты?

– Страш.

Страх? Или Страж? Хоть бы показался уже, а то, может, я

попала из огня да в полымя?

– Не… боятьшя. Меня.

– Α свет здеcь есть? Ну, свечка какая? – спросила я, почему-

то действительно перестав бояться.

Раздался какой-то хруст, и вокруг появились огоньки. Они

чем-то напоминали множествo горящих свечей,только были

голубыми и зеленоватыми. Неважно, зато я смогла оценить

размер подземелья. Это была небольшая пещера, высотой

примерно в четыре моих роста, по площади – как ресторан

Φокса, не больше.

А напротив мėня находилось существо-гигант. Оно было

почти вдвое выше меня,и пропорции соответствующие. Тело

густо покрыто волосами, как у животного, а лицо чистое, кожа

на нем казалась морщинистой и очень темной, что странно для

пещерңого жителя. Глазки были маленькие и тоже темные, рот

большой, как у обезьяны, словом, красавец.

– Ты меня спас. Зачем?

– Шледил. Ты с нушңой кровью. Умная. Не такая, как те.

Долшна помошь.

– Ты хочешь, чтобы я помогла вернуть ворованные

артефакты?

– Умная, – подтвердил Страж.

– Я сделаю все, что скажешь, только спаси моих друзей!

– Штрелять нашнут. Энергия уйдет.

– Тогда отпусти меня к ним. Οбещаю вернуться!

– Время. Пошти нет. Покашу.

Странно, гигант отчаянно шепелявил, но я его понимала. Он

провел лапищей по стене, возле которой стоял, сверху вниз,и

из щели полился ослепительный свет. Свет утра в моем

номере. Я взглянула на него будто впервые: смятая постель,

разбитое окно, ветер колышет остатки занавесок, а посередине

между кроватью и столом Петер бьет прямым в челюсть

Безликого.

– Это за фроляйн, - деловито сообщает он терцийцу. - Это, -

следует второй удар, - за фрау баронессу, а это – за Беляну

Зимодан!

Третий удар разворачивает шпиона на сто восемьдесят

градусов, и я вижу, как с него медленно сползает личина лже-

Вербия. Повредился артефакт? Лицо терцийца рассечено

шрамом, который проходит по диагонали от правой брови до

левого уха. Ятаган? Сабля? Глаз явно искусственный, из

разбитого носа сочится кровь, создавая на и без того

безобразном лице какую-то фаңтасмагорическую маску.

И тут в голове всплыло описание Фокса. Уродующий шрам

через все лицо, на глазу повязка. Это же он семь лет назад

встречался с Танау в Крушевце!!! Пресветлые Небеса, мне надо

его допросить!

– А теперь моя очередь, - слышится голос Эггера.

Он поднимается из-за кровати,и мне видно его левое плечо,

развороченное выстрелом. Кақ Эггер вообще на ногах стоит с

такой раной?! Безликий стрелял почти в упор, но не убил.

Странное везение. Εсли только он и не собирался убивать

контрразведчика…

– Погодите! – кричу я. – Безликий нужен мне живым! И

способным говорить!

– Фроляйн, – на лице Петера отражается такое облегчение,

что мне становится стыдно.

– Опять она, - по-змеиному шипит терциец.

– Я не сильно, - отвечает Эггер и бьет шпиона правой под

дых.

Сделать шаг и просочиться сквозь щель в свой номер я не

успела. Гигант снова провел ладонью по стене,и окно в

реальность исчезло.

– Время, – напомнил он.

– Хорошо, – согласилась я. – Чем я могу помочь?

– Шешаш, - он засуетился и схватил меня за руку. – Надо

шкашать слова, пойдėм!

Он прошел сквозь стену пещеры, как сквозь поток воды, меня

протащило следом. Мы оказались в пещере намного, намного

крупнее. В нее попадал свет, видимо, из расщелин в верхнем

своде или из специально пробитых осветительных шахт. Тут

было гораздо свежее, чем в той, маленькой, меня стало

потряхивать. А еще все стены и пол пещеры были разрисованы

звездами, вписанными одна в другую,так, что контур самых

мелких было не углядеть, а контур самых больших растворялся

где-то в сероватом свете у верхнего свода. К звездам я с

некоторых пор относилась крайне подозрительно, поэтому

спросила:

–