Танец Грехов - Павел Владимирович Калашников

«Твою мать, — выругался про себя Виктор, — так это озерцо за деревьями, то самое, которое было у капища. Что за чёртов Бермудский Лес?»

— Э-эй, парень! — зычно крикнул Шакал и вспугнул всех ворон. — Мы знаем, что ты здесь! Выходи, а то придётся самим тебя искать.

— Заткнись, придурок, — осадил его Змей. — Не хватало нам язычников навлечь на себя, в такое-то время. Эй, Тихий, обшарь тут хорошенько всё. Не хочется мне здесь оставаться, но что поделаешь.

Четвертый человек, который до сих пор не проронил ни слова, огляделся и глаза его блестели красноватым оттенком, цветом разбавленной крови.

«Астральное зрение, — понял Виктор, даже сидя под землёй и не зная, что делает его враг. Что же ещё может помочь обнаружить иголку в стоге снега? — если этот придурок владеет им, то без труда различит мою душу. Она, судя по учебникам, должна выглядеть как сероватый огонь…»

Тихий, наконец, указал на место, где прятался Виктор — в земляное углубление, заносимое метелью.

— Что там? Человек? Животное? — Снова Змей не угадал. — Демон?

Молчаливый показал два пальца.

— Давайте его изгоним, парни, — сказал Кинжал и в доказательство своих намерений вынул свой длинный серебряный клинок, на лезвии, котором были расчерчены разного рода руны. Кинжал, к удивлению, всех, звал свой клинок Кинжалом, — давно я демонюг не вспарывал.

— Нет, — одновременно сказали Шакал и Змей, — это слишком опасно.

— Чёрт, да бросьте! Вы реально думаете, что Акела нам за это пропишет? Давайте, мы быстро управимся…

— Нет, — покачал головой Змей, — мы следуем пакту. Если демоны не нападают на нас, то и мы не нападаем на них. К тому же, если Тихий на него не рванул, значит демон слишком опасен.

— Быть может это лишь его аура, — задумался Шакал. — Остаточная, как дерьмо в туалете, — Он хихикнул себе под нос, но туалетной шутки никто не поддержал.

— Тихий, демон ещё здесь? — Тень кивнула. — Мы сможем заключить с ним контракт? — Тень замотала головой в разные стороны.

Кинжал присвистнул:

— Видать, слишком силён для нашего одержимого. Тихий вообще, кем был до того, как стал… этим?

— Охотником, который задавал слишком много вопросов, — ответил Змей. — А… э… кс-а… — прошептал Тихий, указывая в другую сторону, там, где разворошили снег.

— Человек? — Кинжал вынул Кинжал и было пошёл в ту сторону, но его ударом по затылку осадил сначала Змей, затем Шакал.

— Куда ты попёрся, идиот?

— Ну как… Вдруг этот тот, кого мы ищем?

Тихий снова отрицательно покачал головой.

— Как всё сложно-то сука! — вспылил Кинжал и вонзил клинок в мёрзлую землю. — Что там такое? Человек? Демон? Животное?

Тихий показал четыре пальца. Ещё несколько лет назад, когда волчатам Акелы только показали этого странного человека, они пытались с ним заговорить, но упирались в его стальную молчаливость. Поэтому, Змей сначала придумал, а затем не без труда выучил Тихого простой системе знаков: один поднятый палец — животное, два — человек, три — демон, четыре — человек с примесью демонической энергии, а пять — вообще что-то, что выходит за грани нормальных вещей.

— Думаю нам всё же стоит проверить, — стоял на своём Кинжал. — Вдруг это тот самый кретин, который нам нужен?

— Верно, — согласился Шакал, — у того, как говорил Акела, тоже может быть примесь чёрного огня.

— Идём.

«Вот тебе на, — горько подумал Однорукий, который вот уже десять минут терпел жгучий снег на своём теле. — Удачно же мы попали… И чего они там стоят? Уродец ещё пальцами своими тыкает. Скоро и меня найдут… И даже не вспомнят меня свои потом. Был убит пачкой ублюдков, ночью, в лесу. Вот и вся моя эпитафия…»

Но ещё перед тем, как Однорукий заслышал голоса, утопленные в вихре метели, он развернул протезированную руку, лёгким и быстрым движением прокрутил конструкцию в центре ладони, отщёлкнув защитные пластины и отомкнув железную крышку. Внутри чёрными и красными языками пламени переливалось маленькое ядро, размером с большую бусину. Он вырвал его, и рука тут же онемела, как будто никогда и не могла двигаться. Другой рукой парень что есть сил бросил его подальше.

Теперь оставалось лишь надеяться, что эти кретины клюнут на эту удочку.

— Эй, Змей!

— Чего?

— Посмотри на Тихого. Он уже указывает в другую сторону.

Тень снова остановилась, не пройдя даже пяти метров и указывала в сторону, где лежал сам Однорукий. Тихий показывал два пальца.

— Идите. А мы посмотрим, кто здесь.

— Меня это уже в край достало! — крикнул Кинжал и, дёрнув Тихого, пошёл с ним в сторону упавшего ядра.

Когда они пришли к месту, Тихий указывал на сгусток чёрного пламени, как будто позабыв о том, что недавно чувствовал незнакомого человека.

Кинжал не без интереса поднял его и покрутил в руках.

— Жгучее, — прокомментировал он. — Видать, сгусток негативной энергии. Это что ли от того демона остаток? Неужели он откладывает ядрышки пламени? Тогда мы чертовски богаты!

Тихий протянул руку к Кинжалу, как бы прося ядро в руки.

— А тебе точно можно? Не дай бог взбесишься, я бы повременил…

Тихий в ответ просто сжал титанической хваткой хрупкую руку Кинжала и силой вырвал ядро. Снял с себя защитную маску и ненадолго сверкнул своей уродливой гримасой: впалые, бледные щёки, свисающая челюсть, гнилые зубы и кожа, сморщенная, вся в волдырях и кровоподтёках.

— Ладно-ладно, но лучше бы ты никогда своё личико не показывал, уж больно оно ублюдское…

Тихий проглотил шарик и глаза его вспыхли кровью пуще прежнего.

— Libero! — жутко прохрипел Тихий и защёлкал своей полуотпавшей челюстью.

— Эй, ты чего? — Кинжал вынул свой клинок и встал в защитную стойку.

— Sanguis! — Тихий задёргал руками и кровь пошла из его глаз.

Кинжал сделал выпад и хотел одним ударом лишить соперника головы, но Тихий сделал неуклюжий выпад и лишился только кисти руки. Из культи посыпалась какая-то чёрная субстанция.

Тени заплясали и Кинжал что есть мочи старался изрубить Тихого и, надо сказать, получалось у него что надо. Через несколько десятков секунд его соперник лишился ног, кистей, остатков от рук и даже верхней части головы. Нескладное туловище погрузилось в снег, заставив его шипеть от вытекающей чёрной крови. Тихий перебирал языком, продолжал щёлкать челюстью, что даже рассмешило Кинжала.

— Ты, надо сказать, мне никогда не нравился. Знаешь, видать ты и до превращения был не особого ума, раз позволи….

Вдруг Кинжал пошатнулся. Он почувствовал, как два холодных, мёртвых паука ползут по его телу. Он в испуге замахал Кинжалом, надеясь согнать ожившие руки мертвеца, но достать не смог. Холодные, мёртвые пауки