Джони, оу-е! Или назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

— Конечно, Андрей Петрович. Обязательно поиграем.

Трудовик как-то неуверенно покачал головой, потом нырнул в кучу деревянных досок и брусков и достал нужную доску. Положил её на циркулярку и, отмерив, отпилил брусок. Потом закрепил брусок в токарном станке и убрал лишнее, оставив кусок, где будут находиться колки. Осмотрев, передал заготовку мне.

Я мучал её всё оставшееся до конца занятий время, не уходя на перемену, чем сильно удивил одноклассников, проходивших мим меня и крутивших пальцем у виска. Ясень был тыёрд, но ещё твёрже были мои намерения, и к концу второго урока гриф в первом приближении обрёл форму.

Трудовик оценил мою работу на уроке двумя пятёрками. Он так и поставил в одной клеточке журнала «5+5».

Молва о том, что я приступил к изготовлению электрогитары, облетела школу мгновенно, и уже на следующий день на второй перемене ко мне подошёл старшеклассник.

— Ты, что ли, Дряхлов?

— Ну, я, — ответил я.

— Ты, что ли, электрогитару делаешь? — он протянул мне листок с рисунком и эскизом, оставленный мной у трудовика. — Твой рисунок?

— Ну, я делаю. Ну, мой рисунок, и что? Ты кто, вообще?

— Ну, ты и борзый! Я Попов Виктор, руководитель школьного ансамбля. Знаешь, что на рисунке нарисовано?

— Знаю. Фендер Стратакастер.

— Ха!Мелюзга, а знает, что такое Фендер Стратакастер. Тут четыре звукоснимателя стоят. Где будешь брать?

— Сделаю.

— Из чего? — обалдело уставился на меня старшеклассник.

— Я в радиотехническом кружке занимаюсь, знаю, как сделать.

— Ха! Мы тоже не пальцем деланные. Магниты нужны, где брать будешь?

— Нарежу из динамиков, — сказал я пожав плечами.

— Ха, умный! Порежет он! Их даже фреза не всякая возьмёт. Колется они.

Я снова пожал плечами и, нырнув в карман, достал недавно обрезанный мной лично магнит с ещё не обработанными на наждаке краями ровного скола. Вынул и показал.

— Вот, смотри, как надо.

Парень протянул руку к магниту.

— Ну, ка, дай, ка…

— Ага, нашёл глупого Буратину, — усмехнулся я, и спрятал руку за спину.

— Ты, чо, пацан? А ну, дай сюда!

— Тебе, Виктор Попов, не стыдно своих собратьев музыкантов грабить?

— Каких, нах, музыкантов, щегол? Какой с тебя ещё музыкант? Отдавай магнит!

— Я достал из второго кармана ещё один такой же магнитный брусок очень удобно помещавшийся в ладонь, и встал в боксёрскую стойку.

— Я тебя сейчас тут при всех уделаю и представь, как ты потом опозоришься, — сказал я тихо, почти шёпотом. — С тебя, как с Рошкаля, вся школа смеяться будет. Магниты я тебе не отдам. Зубами, если что, грызть буду, но не отдам.

Я ощерился, словно волк.

— Придурок, бля! — попятился от меня старшеклассник. — Псих, что ли?

— А ты думал! Ещё какой!

Он развернулся и крутя пальцем у виска, пошёл проч.

— Скоро меня, станут называть не Дряхлым, а Дряхлым Психом, — подумал я. — А нефиг мои магниты отбирать, отрезанные, между прочим, передовым методом нанотехнологий.

С гитарой я не торопился, занимаясь ею только на уроках труда. Основным для меня стали учёба и спорт. Прошли городские соревнования по самбо и боксу, где я «ловко слился на третьих схватках. Не хотел я напрягаться. Тело могло не выдержать. Или поломали бы, или 'стряхнули бы лампочку». А нам это зачем?

На музыкалку я постепенно забивал ходить, но задания сдавал и преподаватели от меня постепенно отставали.

Трудовик никаких других заданий мне не давал, видя, что я довожу изделие доума. Одноклассники делали швабры, скамейки и табуретки, я делал гриф. На фрезерном станке мы с трудовиком сняли лишнюю толщину магнитов и выточили на токарном станке штырьки для звукоснимателя.

Андрей Петрович тоже увлёкся изготовлением электрогитары, когда понял, что у меня, действительно всё серьёзно продумано, что это не детские «хотелки», а реальный проект. На третьем занятии мы с Андреем Петровичем изготовление грифа закончили и приступили к работе над корпусом гитары.

Корпус Андрей Петрович выпилил электрическим лобзиком из заранее склеенных в единую панель липовых досок. На его обработку и фрезерование необходимых полостей ушло ещё три полноценных занятия.

Тем временем трудовик выточил на токарном станке ручки для тембров и громкости, а на фрезерном станке изготовил плашки для ладов. Мне досталась их доводка до зеркального блеска. Механизм для натяжки струн я нашёл в магазине «Мелодия» на Авангарде.

К тому времени в кружке радиолюбителей я намотал катушку вокруг установленных и закреплённых на магните стальных штырьков, залитых воском, а Мишкин отец спаял четыре медных корпуса для звукоснимателей и отдал их в гальванику. За все работы я платил из своих кровно заработанных. Даже трудовику и Мишкиному отцу, который поначалу категорически отказывался, а я категорически настоял.

В гитарный корпус я вставил предусилитель, а в гриф стальной штырь. К декабрю гитара сверкала красным лаком корпуса, полированным и провощённым ясенем грифа и хромом звукоснимателей и «барашков».

Глава 20

Готовый инструмент я по просьбе Андрея Петровича принёс на урок труда. Предусилитель позволял подключать гитару к какому-нибудь динамику, но я притащил с собой и акустическую колонку, которую собрал из большого «кинаповского» динамика, вставленного в собранный мной ящик и простенького усилителя звука.

Гитару с новыми японскими струнами, купленными мной аж за сто рублей у басиста Славика, ребятам я в руки не давал, а они, естественно обступили нас с учителем труда и восхищённо тянули к ней руки. Прикоснуться к гитаре, запретить, было невозможно, но струны я защищал активно, шлёпая по пальцам тем, кто всё-таки дотягивался.

Андрей Петрович едва не прослезился, взяв изделие в руки.

— Хорошая работа, Женя, — сказал он, кивая головой, вроде бы соглашаясь с самим собой. — На городскую выставку отправим…

Меня аж подкинуло.

— Не-не-не! Какая выставка⁈ Никаких выставок! Всё, что откручивается пооткручивают, звукосниматели и струны стибрят. Знаем мы эти выставки! «А» упало «Б» пропало… Это мой инструмент. Я на нём играю. В музыкальную школу хожу…

— Да, чо ты пиз… Ой, Андрей Петрович! — осёкся Кепов. Он после той нашей драки ко мне не приставал, но поддразнивал постоянно. — Я хотел сказать, что врёт он, что на гитаре может играть и в музыкальную школу ходит. Он боксом и самбо занимается.

— А зачем бы ему тогда