Пароход современности. Антология сатирической фантастики - Антология

скамью рядом с мусорной кучей и немедленно зачекинилась в соцсети. Аристократичный облик Агаты с печатью светлой грусти мигом растащили подписчики, недруги и изготовители мемов. Все же Агата была большой звездой.

День предстоял насыщенный.

С утра у Агаты состоялась встреча с популярным стендапером Степаном Степаковым, прилетевшим на перекладных из Тбилиси. Он был полиамором, гендерфлюидом и, как ни странно, бездельником.

Даром что либерал.

Сколотил немалое состояние при тоталитарном режиме в России, крутясь как белка в колесе на центральных каналах и прославляя страну, но после начала неудобной войны сбежал и теперь пребывал в модной нынче растерянности. Слонялся то тут, то там, переезжая с насеста на насест. Его никто не трогал и прежде, и теперь, но молчать о вселенской несправедливости Степаков все равно не мог.

Началось все с одиночного пикета в Москве, столице тоталитаризма и диктатуры.

Торжественный пикет состоялся на тихой улице в Зюзино, но для фото разницы никакой. Напротив, отсутствие зрителей лишний раз намекало на жестокое безразличие черствого народа к миру во всем мире в общем и блокировке счетов Степакова в швейцарском банке в частности. Чуткое к острой несправедливости сердце стендапера дрогнуло, когда на него все же обратил внимание полицейский патруль. Но оказалось, что его в очередной раз пытались унизить – полиция обратила его внимание на голубятню сверху, в связи с наличием каковой дорогущий костюм Степакова уже понес обидные утраты. Немедленно собрав чемодан в Грузию, оскорбленный в лучших чувствах стендапер продолжил кричать о вселенской несправедливости режима уже оттуда, но – о ужас! – теперь его вообще никто не слушал.

Более того, по всему Тбилиси не нашлось ни единого корнера с тыквенным латте или миндальным рафом, даже в веганском сейф-спейсе. А один раз в качестве оплаты за ночлежку ему, актуальному стендаперу, предложили такое… Степаков было согласился, но выяснилось, что предложивший плевать хотел на демократию, важность жизней черных, смену пола детьми и прочие западные ценности.

С Агатой они познакомились здесь, в свободном Париже, на сходке самопровозглашенного Нового правительства «Преображение России». Лучшие блогеры, инфлюэнсеры и оппозиционеры в богемных кулуарах обсуждали судьбу непутевой страны-бензоколонки. Как она дошла до такой жизни, может ли сиделец Подвальный встать у руля. И главное – что именно Новое правительство построит на гнилых, никому не нужных развалинах режима. Народ, несомненно, был всецело с ними, просто об этом еще не догадывался.

Степаков немедленно снял на этом душном симпозиуме двоих тощих бьюти-блогерш, только что из Дубая. Девицы были одинаковы с лица, губасты, загорелы и в меру накурены. Страсть к кальянам и выпивке и антидепрессантам, причем одновременно, совсем не мешала им продавать через соцсети модные фитнес-марафоны. Агата выразительно фыркнула на такую разнузданность нравов и отправилась к своей женщине.

Та хотя бы выступала за моногамию.

Встреча со Степаковым натолкнула Агату на размышления, под дополнительной тяжестью каковых она и брела теперь среди осеннего парижского ненастья. Дива даже забыла про утренний круасан с капучино. Надо бы как следует проработать свою тревожность с психологиней. Сложный кейс.

Лучшие люди уехали из России!

Например, она и ее Зарема. Да и тому же Степакову хотя бы не плевать на имидж бывшей Родины. Здесь, в Европе, Агате уж было с кем сравнить. Вот взять хотя бы пошлую патриотку Свету Пузову, которая на днях додумалась и приволоклась в Донбасс в пуховике и кепке с якобы гуманитарной миссией. Мало того, что этот самый Донбасс был мифическим белым пятном на карте мира любого уважающего себя либерала. Агата содрогалась при одной мысли о подобном пуховике. Да и приехать на фуре – ниже всякого достоинства для солидной публичной личности с бэкграундом и весом в обществе.

О чем думала эта Света? На нее же дети смотрят!

Хотя ни одна приличная машина по тем разбитым дорогам все равно не проедет. Воронки от снарядов не позволят. В общем, что и говорить, если в России осталась такая элита, то в России больше нет нормальной элиты. А значит, ни к чему и скучать по этой жуткой, отвергнутой прогрессивным миром стране. Но, увы, сказать проще, чем сделать. Агата с тоской вспоминала полные залы театров, шляпки со страусиными перьями, долгие льстивые интервью, пышные наряды и море цветов в гримерках. Вроде нормальный же был народ! Увы, все резко изменилось, и народ тоже одичал – рабский стал, агрессивный. То ли дело здесь, в свободной европейской стране, где каждый купается в океане возможностей и может делать все, что ему вздумается…

Чернокожий оборванец на скейте вырвал из тощей руки Агаты ее моднейшую сумку «Ксения», окатил из лужи и был таков.

Только деревья лирично сыпали листьями вслед.

Еще над улицей несся страшный русский мат – то сыпала вслед проклятиями сама Агата. Стайка испуганных голубей релоцировалась на крышу повыше. Впрочем, быстро опомнилась, выпрямилась и с достоинством зашагала на стильных полусогнутых дальше.

Какой-то тип показывал на Агату пальцем и покатывался со смеху:

– Русска курва!

– Как токсично и абьюзивно! Вы сексист! И никакая я не русская! – на чистом русском сказала Агата, но голос предательски срывался. – Я… я…

Увы, польского она не знала, а русский отлично знали оба.

Поляк начал обидно задыхаться от смеха и бить себя по ногам.

Зарема ждала Агату ниже по улице, в элитном ресторане с двумя мишленовскими звездами и специальной отметкой в «Красном гиде». Выглядела Зарема неважно. Хоть и пыталась дважды за последнюю неделю снизить дозу. Увы, пока добилась только интригующих синяков под глазами и пущей раздражительности. Благо последнее прощалось гениям. Зареме точно прощалось.

По настенному телевизору промелькнула скорбная весть: в Антверпен в морском грузе бананов пришла тонна отборного кокса, которую невероятно быстро накрыла полиция. Официант цокал языком. Зарема была с ним согласна: мир точно катился ко всем чертям, и судьба была беспощадна.

Чтобы немного отвлечься, Зарема оглядела со вкусом обставленный зал ресторана и деликатно потрогала официанта за рукав:

– Простите, кто впустил бомжа?

Мужчина в обносках за соседним столом с достоинством помахал ей рукой, и Зарема убедилась, что это не галлюцинация и не отходняк. И, что самое главное, не та забегаловка в Гольяново. Может, бомж просто ждет объедков. Бывает. Зарема покосилась в свою абсолютно пустую тарелку, которую на автомате скребла вилкой. Этот звук немного привел ее в чувство.

Подоспевшая Агата опередила официанта и прошипела театральным шепотом с радиусом поражения в десять метров:

– Дорогая, ну какой бомж! Это же ресторанный критик Грегор в тренче «Баленсиага».

Хвала богам, Грегор не понимал по-русски, а