Сирийский рубеж 3 - Михаил Дорин

— Быстро рассказывай, как всё было. А то маме письмо отправлю, чтоб на твой почерк полюбовалась, — повторил я.

В целом ситуация была вполне ожидаемой. Если верить словам Кеши, а я им верю, просто так бы он не ударил сирийского подполковника. Он, к слову, оказался командиром авиационной базы в Хама.

Оказалось, что данный товарищ запретил заправку топливом наших вертолётов, пока не будут оформлены правильно документы и у него не будет какого-то там распоряжения. Наверное, от самого Хафеза Асада ждал бумагу.

— Нам на вылет нужно было. Блокпост сирийские мятежники атаковали. Местные вертушки разлетелись, и нам добро дали на вылет и поддержку. А он такой важный идёт! Фон барон! Из столовой вышел после обеда вразвалочку с зубочисткой, — возмущался Петров, размахивая повреждённым пальцем.

— По морде зачем бить? — спросил я.

Здесь возникла немая пауза. Хачатрян отвернул голову, а Кеша не сразу начал говорить. Кажется, что-то сильно его зацепило.

— Ему Кеша-джан говорит, что там солдаты умирают. Лететь надо, — начал Рубен и замолчал.

— А он что?

— Этот боров и говорит: ' — да ерунда, солдат для того и нужен, чтобы умирать с улыбкой'. Ну я ему пару раз в «бубен» и зарядил, — ответил Кеша.

Я выдохнул и аккуратно сложил в несколько раз рапорт Иннокентия.

— Жаль, что всего два раза зарядил, — добавил я и отдал сложенный листок Кеше.

Спустя полчаса я уже стоял в кабинете представителя советского командования на этом аэродроме. За обшарпанным столом сидел худой подполковник, сверлящий меня огненным взглядом.

— Как вы воспитываете своих подчинённых, товарищ майор? Что это за рукоприкладство? Как шпана какая-то. Разве нельзя было решить дело мирным путём? — разводил руками товарищ подполковник.

— Видимо, нет. Я спрошу прямо, как же так вышло, что вертолёты не заправляются как надо и когда необходимо?

Худой подполковник встал и направился ко мне.

— Вы на что намекаете, Клюковкин? На саботаж и беспечность с моей стороны? За словами следите, майор.

— Слежу, товарищ подполковник. Но когда дело касается выполнения поставленной задачи нашей Родиной, предпочитаю говорить прямо. Вам процитировать слова командира базы Хама?

Подполковник фыркнул и направился к рычащему холодильнику. Пару раз хлопнув по нему, он заставил бытовую технику «замолчать».

— Рукоприкладство неприемлемо. Но… в целом… я с Петровым согласен. За такой саботаж, который происходит здесь в Хама, стоило бы врезать этому подполковнику давно.

— Что с топливом? Может следует доложить ещё выше? Со мной прибыл весьма серьёзный человек из сирийского военного ведомства, который может донести на самый верх.

Подполковник посмотрел на меня и покачал головой.

— Не стоит. Сейчас мы с вами пойдём к господину Абдул Аяду. Будем разговаривать напрямую.

— О чём?

— Про топливо и его лицо. Капитан Петров «отоварил» Аяда весьма солидно.

Но в кабинете командира базы Хама не оказалось. Как сообщил его адъютант, господин подполковник убыл к вертолёту. Его срочно вызвали в Дамаск.

Я решил вернуться на стоянку, поскольку Казанов может в любой момент объявиться. А ещё может сказать лететь дальше. Я уже приближался к вертолёту, когда подъехали несколько автомобилей к сирийскому Ми-8, который так тщательно готовили к вылету.

Из головной машины вышел крупного телосложения сирийский офицер. На голове у него была фуражка, а сам он шёл так, будто по красной дорожке идёт за наградой. Правда лицо у него было разбито.

Похоже, что это тот самый подполковник, которого огрел Кеша. Пока сирийский вертолёт выруливал на полосу, к нам подъехал и Казанов с коллегой Айюбом.

— Провожаете? — спросил у меня Виталий, заметив, как я смотрю вслед вертолёту с командиром базы Хама.

— Вдруг он передумает улетать. Мы с ним так и не поговорили.

— Не стоит. Он всё понял и сейчас летит приносить свои извинения, — заметил меня Айюб.

— То есть как?

— Махинации с топливом были не только в вашем отношении. По господину Абдул Аяду давно плачет тюрьма, — подмигнул Казанов и закурил сигарету.

Что ж, вся ситуация решилась и без моего непосредственного участия.

— А теперь мы с вами поработаем, Саша, — выпустил дым Виталик.

— Вроде мы должны были поговорить.

— Поговорим, но не здесь и не сейчас. Нам нужно в Пальмиру. У меня встреча с главой мятежников.

Глава 21

С Виталием Казановым скучно никогда не бывает. У него постоянно какие-то уж очень интересные задания для меня возникают. Одно смертельнее другого.

— Да, я хочу предупредить, нам дали не стопроцентные гарантии сохранения жизни, — добавил Виталик.

— Уточните, «нам» или «вам» не дали? — спросил я.

— Боюсь, что «нам».

— А когда эти самые гарантии «нам» кто-нибудь давал? — махнул я рукой и пошёл к вертолёту.

Казанов с места не сдвинулся. Такое чувство, что он что-то недоговорил. Пришлось вернуться к Виталию.

— Хорошо, что вы решили дослушать. Глава мятежников — человек сложный. Нам предстоит много работы.

— Уточните, «нам» или «вам»?

— В этот раз мне. Командует войсками оппозиции в Пальмире весьма образованный человек. Он не страдает фанатизмом, но имеет финансовую зависимость от иностранных «спонсоров». Как командир отличается невероятной харизмой и хитростью, но держит слово. Непримирим к власти в Дамаске, но к советским военным относится положительно. И… очень близко знает вас.

— Виталий, если честно, количество моих близких в Сирии стремиться к нулевому значению.

— А сын президента Басиль Асад?

— Хороший знакомый. Мы с ним даже за столом ни разу не сидели.

— Хм, а бывший подполковник Сирийских ВВС Рафик Малик?

— Я ему чуть не врезал однажды. Думаю, он бы не сильно был рад меня видеть. К чему вы клоните?

— Ни к чему, Александр. Но я знаю, что у вас кое-какие требования есть к мятежникам.

Не знаю в каком звании Казанов, но к нему можно прибавить слово «очевидность».

— Тела подполковника Тобольского и его лётчика-оператора. Нам нужно вернуть их и отправить на Родину, — ответил я.

— И что вы можете предложить командиру мятежников взамен? На Востоке любят торговаться, — сказал Виталий.

— А ещё на Востоке уважают силу. Можете передать этому мятежному генералу, или в каком он там звании…

— Был капитан, — перебил меня Казанов.

— Неважно. Если не вернёт тела наших товарищей, мы их в Пальмире похороним