Кулачник 4 - Валерий Александрович Гуров

уже собираясь таки сесть, но в этот момент увидел младшего Козлова. От сердца как отлегло. Сашка шёл быстро, одевшись в своей конспиративной манере. Куртка на два размера больше, капюшон натянут до глаз, в руках потрёпанный спортивный баул.

— Ну наконец-то, — выдохнул я, выходя ему навстречу.

И в этот момент из-за колонны вышли двое в форме. Менты…

— Гражданин, задержитесь на минутку, — сказал один, преграждая Козлову путь.

Я почувствовал, как холодок пробежал по спине. Поезд уже начинал шипеть тормозами, а эти двое решили сыграть в «службу порядка». Чуйка у них что ли…

Козлов даже не дрогнул. Опустил сумку на землю и посмотрел на ментов.

— А что случилось? — спросил он.

— Документы предъявите, — сказал один из ментов и протянул руку. — Проверка.

Я рванул ближе к ним, понимая, что даже если менты ничего не выявят, Сашка может опоздать на поезд.

— Мужики, у нас поезд через три минуты. Какие документы, какая проверка? Он же досмотр уже прошёл.

Козлов медленно достал паспорт — тот самый, «новый», на другое имя. Развернул и протянул менту.

Время отправки неумолимо таяло. Я понимал, что поезд ждать никого не будет и уже через две минуты уедет без нас.

Мент начал листать страницы паспорта, делая это мучительно долго.

Я буквально слышал, как тикают внутренние часы: три минуты… две… одна… Поезд не ждёт. Козлов стоял спокойно, но я видел, как у него напряглись пальцы на ремне сумки, суставы побелели.

За спиной уже кричала проводница.

— Пассажиры! Поезд отправляется! Занимайте свои места!

— Мужики, так на поезд опоздаем, — отрезал я. — Вопросы есть?

— Нет вопросов, сейчас только прописку проверим…

Ментов объявление казалось ничуть не смутило. Но я понимал, что пока они проверят прописку, поезд уедет. Потому я думал недолго. В момент, когда поезд уже начинал трогаться, попросту схватил за локоть Сашку и рванул к вагону. Он в последний момент выхватил свой паспорт из рук мента.

Менты выпучили глаза от неожиданности, но поезд уже дёрнулся, плавно тронулся с места.

Мы с младшим Козловым влетели в вагон. Проводница едва успела убрать подножку и теперь стояла в проходе, ошарашенно глядя на нас.

— Простите… извините, — пробормотал я, обтирая ладонью пот со лба.

— Извините, — повторил Козлов так спокойно, будто мы всего лишь чуть задержались у киоска за водой.

Проводница смотрела на нас, как на сумасшедших.

— Вы что творите? — наконец выдавила она. — Уехали бы без вас, и ищи потом в степи ветра!

— Бывает, — пожал я плечами. — Но мы же успели.

Я протиснулся в узкий проход, и мы с Козловым двинулись по вагону в сторону своего купе.

— Ну ты, блин, Сань, даёшь, — прошептал Козлов, когда мы оказались в коридоре. — У ментов глаза на лоб полезли, я думал, один сейчас инфаркт словит.

Я усмехнулся, но дыхание ещё не восстановил. Сердце ходило ходуном так, будто я снова в девяностых и бегу от «ментовской» облавы.

— Ну, у тебя же всё нормально с пропиской? — спросил я.

Козлов фыркнул.

— Конечно. Всё чисто. Новый паспорт, новые печати. Они хоть весь поезд перевернут, но ничего не найдут.

— Ну и отлично. Пусть тогда у них глаза лезут на лоб сколько угодно.

— Думаешь, схавают? — спросил Саня. — А если нет? Сейчас поезд тормознут…

— А на каких основаниях? Проверка документов проводится по закону только при наличии оснований. Ты прошёл досмотр, билет есть, паспорт предъявил. Всё, вопросов быть не может.

Поезд мягко тряхнуло на стрелке, вагон задрожал. Наконец мы добрались до своего купе.

— Ну вот и мы, — сказал я, заходя. — Познакомьтесь. Это Максим. Это Настя!

Имя новое, паспортное, звучало непривычно.

— Максим, — протянул Антонио. — Рад знакомству, я Антонио.

— Я Настя, — пискнула девчонка.

— Взаимно, — коротко ответил Козлов.

Я повесил куртку, положил рюкзак в багажное отделение. Настя и Антонио, похоже, уже успели познакомиться и даже разговориться.

Я уже собирался плюхнуться на полку, когда едва не потерял дар речи. На пороге стояла Алина. Она, как всегда, с идеально уложенными волосами, в лёгкой куртке и с тем самым лукавым прищуром, который я терпеть не мог. В вагоне запахло её духами — лёгкими, приторными, как её улыбка.

Алина заглянула в купе и не останавливаясь пошла дальше. Я, естественно, последовал за ней.

— Ты какого… — начал я, но она перебила, резко повернувшись ко мне.

— Я маркетологом буду! А что, нельзя?

Мы остановились у окна. Поезд уже набрал скорость, за стеклом мелькали фонари и дома.

— На хрена ты это делаешь? — спросил я. — Почему не самолётом полетела?

— А у меня, знаешь ли, боязнь высоты, — улыбнулась Алина, игриво подмигнув. — Да расслабься, Саш… чего напрягся-то?

Девчонка кивнула в сторону соседнего купе. — Я вон с мальчишками буду в карты играть. Тем более… я вижу, что ты уже взял себе свою Настеньку. Тоже скучать не будешь, да?

Я сжал кулаки, но не ответил. Алина будто только этого и ждала. Она повернулась и пошла по коридору, виляя бёдрами. Зашла в соседнее купе и уже через секунду послышались её слова:

— Ну что, мальчики, сыграем партию?

Я остался стоять у окна, глядя на собственное отражение. Алина хотела вывести Настю на ревность, а меня на эмоции. Не получится.

Я вернулся в купе и откинулся спиной на стенку. Антонио что-то оживлённо рассказывал Насте, подбрасывая в воздух свои фирменные испанские словечки, от которых она смеялась, хотя и не всё понимала.

Козлов, то есть «Максим», уже взобрался на верхнюю полку, уставившись в окно.

Антонио, сияющий, как витрина ночного клуба, хлопнул в ладоши.

— Давайте можем сыграем в крокодила? Не будем же мы вот так ехать с кислыми минами? Путь не близкий!

Я краем глаза заметил, как Настя, будто и ждала только повода, тут же полезла в сумку. Достала колбасу, яйца в полиэтиленовом пакете, уже очищенные, и кусок хлеба, завернутый в газету.

— Вот! — сказала она, разложив всё это прямо на столике. — Есть такие люди, которые в поезд садятся и первым делом начинают жрать. Я вот одна из них. Кто будет?

— Ну всё, — хмыкнул я, — раз начинается пир на весь мир.

— Давайте тогда перекусим и потом уже