Том 6 Искатель Света - Cuttlefish That Loves Diving

Иссиня-голубой свет хлынул в камеру, заставив Эмлина Уайта инстинктивно зажмуриться. Его лицо стало гораздо бледнее обычного, а тело — заметно худее, создавая впечатление, будто его может унести ветром.

Вспомнив ответ господина Шута, Эмлин вдруг почувствовал уверенность в своём положении. Не открывая глаз, он медленно поднялся и усмехнулся:

— Я так и знал, что вы сами меня выпустите.

Если я скажу, что это всего лишь плановая проверка, ты сильно разочаруешься? — мысленно съязвил Леонард и с непроницаемым лицом ответил:

— Даю тебе тридцать секунд. Если за это время не выйдешь из Врат Чанис, я буду считать, что ты остаёшься добровольно.

Будучи довольно опытным Ночным Ястребом и уже несколько месяцев занимая пост капитана отряда Красных Перчаток, Леонард имел богатый опыт общения с заключёнными.

Выражение лица Эмлина застыло. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в итоге промолчал, прошёл мимо Леонарда и двух его подчинённых и покинул Врата Чанис.

Оказавшись снаружи, он несколько раз вздрогнул от холода, словно пытаясь изгнать его из своего тела.

— Когда вернёшься, просто погрейся на солнце несколько дней, и всё пройдёт. Ах да, зимнее солнце в Баклунде не такое уж частое явление, а вы, вампиры, не любите загорать… Ты ведь Аптекарь, верно? Можешь сам приготовить зелье из области Пути Солнца, — заметив это, бросил Леонард.

Состояние Эмлина было неважным, с одной стороны, из-за того, что он много дней не пил богатую духовной силой человеческую кровь, обходясь лишь кровью животных. С другой — из-за слишком долгого пребывания за Вратами Чанис, где его отчасти разъела сила Вечной Ночи, поддерживающая печать. Чтобы избавиться от остаточных эффектов, требовалось зелье из области Пути Солнца.

Будучи Профессором Зелий, Эмлин достаточно хорошо разбирался в своём физическом и психическом состоянии. Он не стал ни возражать, ни кивать, лишь подчеркнул, что он из расы Сангвинов, а затем спросил:

— А где отец Утравски?

— Ему придётся побыть здесь ещё некоторое время. Надеюсь, эта чёртова война скоро закончится. Не волнуйся, мы будем выпускать его дважды в неделю погреться на солнце. Какие именно дни — будет зависеть от погоды в Баклунде, — коротко ответил Леонард и проводил Эмлина Уайта наверх, на улицу.

Эмлин немного поколебался и снова спросил:

— Где ближайшая больница?

— Что ты собираешься делать? — по-профессиональному переспросил Леонард.

— Переливание крови, — Эмлин слегка приподнял подбородок, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.

Переливание крови… то есть, питьё крови… — Леонард не стал его разоблачать, указал направление и назвал адрес.

Проводив взглядом виконта из расы Сангвинов, он вернулся в подземелье и вместе с членами своего отряда принялся за изучение дел, которые им предстояло расследовать.

После многодневного пути Клейн наконец добрался до окрестностей северных руин города-государства Нос.

Здесь также простиралась пустынная, мёртвая равнина, а высохшее русло реки оставило свой след на земле.

Окинув взглядом тёмные, смутные очертания города, из которого не доносилось ни звука и над которым висела лёгкая дымка, Клейн не стал торопиться. Он нашёл укромное место и тихо произнёс почётное имя господина Шута.

Затем он сделал четыре шага в обратном направлении, произнёс заклинание и вошёл в мир над серым туманом. Чтобы вернуться в Замок Сефиры одной лишь силой мысли, требовалось, чтобы молитвы всех членов Клуба Таро слились воедино, создав прочный и надёжный якорь, обладающий достаточной призывной силой для Шута.

Используя световую точку от молитвы, Клейн издалека с помощью Истинного Зрения осмотрел Руины Нос и обнаружил, что лёгкая дымка над ними медленно, но неумолимо рассеивается. На поверхности города, куда ни глянь, не было видно ни одной Нити Духовного Тела. Люди в одеждах, похожих на льняные рясы, или в звериных шкурах лежали в разных местах на улицах, совсем не такие живые и деятельные, какими их увидела разведывательная группа Города Серебра.

Ангел или Запечатанный Артефакт, ранее занимавший этот город, понял, что его местонахождение раскрыто, и решил переместиться? — размышлял Клейн, основываясь на увиденном, и перевёл взгляд на серо-белый туман, поддерживающий Замок Сефиры.

Он делал это из предосторожности, опасаясь, что тот Чудотворец, или Слуга Тайн, или соответствующий Запечатанный Артефакт прячется в тумане истории, поджидая Потусторонних, которые решат исследовать древний город Нос. Он не хотел, «прыгнув» в туман истории, чтобы укрыться, наткнуться прямо на гигантский вихрь из сплетённых прозрачных червей и снова спасаться бегством от скользких, ужасных щупалец.

Засада Заратула до сих пор вызывала у Клейна страх, время от времени ему снились кошмары, и он подумывал снова обратиться к госпоже Справедливости за лечением психологической травмы. Это потрясло его даже больше, чем когда он видел, как марионетка Энуни надевает перед ним монокль, а он сам не может пошевелиться, потому что из-за него пострадали Псы Фульгрима.

Убедившись в безопасности тумана истории, Клейн вернулся в реальный мир, вытянул руку и вытащил из прошлого себя — в таком же полуцилиндре, чёрном плаще до колен и с простым стеклянным фонарём в руке.

В следующую секунду он «прыгнул» в серо-белый туман и, следуя по подсвеченным фрагментам истории, промчался до времён, предшествовавших Первой Эпохе, к месту, где громоздились «останки» цивилизованных городов. Для него это было весьма хитроумным «убежищем», ведь кроме него ни один Древний Учёный не мог проследить историю до этого полностью оборванного и утерянного доисторического периода.

Конечно, для Клейна путь сюда требовал больших затрат духовной силы. Он мог оставаться здесь не более четверти часа, и то при условии, что его историческая проекция не будет предпринимать ничего слишком обременительного.

Спрятав своё основное тело, проекция Клейна в реальном мире двинулась вперёд и быстро подошла к окраинам Руин Нос. Он не стал безрассудно приближаться и входить, а обошёл руины и укрылся за небольшим холмом на противоположной стороне высохшего русла реки. Подняв правую руку, он призвал свою прежнюю марионетку — Падшего Графа Конаса Килгора с холодным лицом и тёмно-синими, почти чёрными глазами.

Тело Конаса затрепетало и в мгновение ока превратилось в Германа Спэрроу. Затем он тоже протянул руку и достал из тумана истории фонарь.

Эта историческая проекция, призванная другой исторической проекцией, в свете тусклого жёлтого света фонаря, исказив расстояние, в несколько шагов в одиночестве подошла к стенам города Нос. Затем, с фонарём в руке, он шаг за шагом прошёл мимо полуразрушенных зданий, сквозь лёгкую дымку, и вошёл