Геном хищника. Книга пятая - Евгений Александрович Гарцевич

— Красиво, блин, — вздохнул я, глядя то на подсветку в яме, то на яркие звёзды, высыпавшие на небе.

Луна тоже выползла, почему-то окрашенная в красный цвет, будто хотела добавить сюра в окружение. Трупы землекопов тоже засветились. Хотя бы эти два генома получится забрать без всяких проблем.

Но я не торопился. Сидел, свесив ноги, и гладил уснувшего мелкого. Капец, он, конечно, невозмутимый парень. Поесть, подраться и поспать, а больше ничего и не интересует. Пока с ним легко, посмотрим, что будет, когда он подрастёт и начнёт интересоваться самками. Видимо, будет весёлый у нас хищнический пубертатный период.

Сам я при этих мыслях вспомнил Анну. Пожелал её лёгкой реабилитации и скорейшего возвращения. А то, похоже, я уже соскучиться успел. Странно для меня, особенно за такой короткий срок, но, возможно, у моего генома тоже какой-то период по отношению к другим хищницам.

Посветил фонарём, выискивая, что интересного осталось. Бытовки накренились, а деревянные панели, которые у них выступали в роли стен, полопались. Уцелели грузовики, благо стояли далеко. А вот про джипы можно было забыть — один я расстрелял, а второй уже тоже болтался на краю воронки и без спецсредств его не вытащить. Пулемёт в пикапе вроде как был целым, только стойку перекосило и, возможно, слегка посекло осколками. Если даже под ремонт, то всё равно его нужно будет забрать.

Я прислушался к затухающей чуйке, а заодно глянул на биомонитор. Система GEN_ARC драку оценила и отодвинула кризис на тридцать шесть часов. Так что ещё немного можно посидеть, прежде чем отправляться в шахту. Делать там, скорее всего, нечего, но раз уж я заехал на огонёк и принял в нём непосредственное участие, то, можно сказать, положение обязывает.

Попытался дотянуться до монстра в воронке сканером, но чуда не произошло. Пришлось идти ближе. Я заглянул в бытовку, помнил, что видел там моток веревки. Забрал её, а заодно и отыскал половник с длинной ручкой. Привязал страховку к нагруженной фуре и аккуратно ступил на край воронки.

Камни брызнули во все стороны, как живые, ботинок сорвался, и я будто на ледяной горке слетел в самый низ и врезался в крыло пикапа. Толкнул его, сдвинув всего на несколько сантиметров. Пикап вздрогнул, токсичная лужа запузырилась, словно изнутри воздух просочился, и моментально утекла. Несколько камушков докатилось сверху, звонко стуча по пикапу, и просыпалось в образовавшуюся щель у меня под ногами.

Я замер, заметив крупный сахарок, появившийся между камешков. Наклонился и зачерпнул его половником, слегка оттолкнувшись от пикапа. И тут что-то пошло не так. Я даже толком не надавил, всего лишь тонкий лист стали прогнулся. И, может, всё остальное сдвинулось на пару миллиметров.

Сдвинулось и толкнуло что-то ещё, а то что-то дальше, а потом и глубже. Чёртов эффект домино, который сначала отобразился в виде глухих подземных щелчков, будто одна доминошка толкает другую. А потом мир вокруг замер, словно затаился, и вся земля вокруг тихонько вздохнула.

Пикап заскрежетал и начал проваливаться вниз, а вместе с ним и будто бы вся воронка целиком. Я рванул наверх, цепляясь в спасательный трос! Кажется, что даже без активации «Спринта» выдал результат на пару секунд лучше, чем могло бы быть с ним. Практически взлетел, как по какому-то кривому эскалатору против его движения.

Выскочил на край воронки, успел увидеть, что от бытовок остались только обломки крыш, а здоровенные фуры просели уже по самые макушки кабин. Посмотрел на это всё, и тут же линия горизонта (то есть земли) взмыла вверх, а я снова улетел вниз, вместе с дорожкой, на которой стоял.

Рухнул, как на платформе, словно у лифта оборвался трос. К счастью, всего-то на пол этажа. Щебёнка пнула по пяткам, но я даже не упал и почти сохранил равновесие. А также верёвку в одной руке, а половник в другой.

Под ногами ещё разок тряхнуло, я просел на дополнительные тридцать сантиметров и застыл. Теперь рушиться стало всё вокруг — края того, что осталось от воронки, а вместе с ними и машины, и крыши бытовок почти сравнялись со мной. Снова вернулся обзор по линии горизонта, а затем раздался треск с грохотом и всё вокруг заволокло пылью.

Гремело громко, долго и далеко… Как-то запредельно громко, чересчур долго и очень далеко. Где-то примерно в соответствии с планом шахты, которую я видел на стене. А, возможно, и дальше, перекинувшись на соседние, уже опустошённые месторождения.

Пыль почти осела, но я не сразу понял, что могу видеть. Перед глазами была пустыня из камней и щебня. Я покрутился в лучших традициях Траволты, только в одной руке у меня всё ещё был половник, а в другой натянутая верёвка. Она-то и примирила меня с реальностью. Чуть-чуть.

Я был белым. Меня полностью засыпало пылью, чесались глаза и очень хотелось поковырять в ухе. Либо высыпать оттуда пыль, либо проверить целостность барабанных перепонок. Но руки были заняты. Бросить половник — потерять единственную эссенцию, отпустить верёвку — потерять связь с реальностью. Я просто приподнял край губы и дунул вверх, намереваясь стряхнуть пыль с ресниц. Но получилось хуже — вся голова по новой оказалась в пылевом облаке.

Ладно. И так сойдёт.

Я шагнул вперёд, ощупывая ботинком камни перед собой. Путь был неровными, но с натяжкой тянул на какую-никакую дорогу. Пара камней откатились в сторону, но обвалов больше не было. Кажется, что земля вокруг, наконец, выдохлась.

Метров через пять передо мной проступили древние развалины. Вот умели же строить! Толстый угловой столб и часть стены, на которой сидел совершенно белый шакрасик, чихал и фыркал.

— Ну хоть не проспал… — прошептал я и выбросил, наконец, верёвку, чтобы поймать прыгнувший на меня пыльный комок. — Но лучше я к тебе.

Прижав мелкого к груди, я почувствовал тепло и перевозбуждённый стук маленького сердечка. И пресёк попытку ни то укусить меня, ни то облизать. Во-первых, мы хищники, как никак, а во-вторых, от этих слюнявых нежностей ещё пыльная корка зацементируется. Неудобно будет отмываться.

Я забрался на остатки древней стены, как, похоже, на единственный островок стабильности в округе. И хотел было осмотреться, но смотреть было не на что. Махнул рукой и заглянул, наконец, в половник. Среди мелкого каменного крошева очень чётко выделялся довольно большой кристалл, похожий на разбавленный изумруд.

Отпихнул шакрасика, очень заинтересовавшегося находкой, и настроил сканер,