Небо в кармане 4 - Владимир Владиславович Малыгин

Больше княгиня не рисковала подобным образом, одного раза за глаза хватило. Кстати, свет каким-то образом узнал об этом, не о конфузе, слава Богу, а о полёте, и она долго ловила на себе восторженные и завистливые взгляды столичных дам и девиц. А уж какие слухи ходили…

Опровергать что-либо или рассказывать о подробностях короткого приключения она не рассказывала, это было ниже её достоинства, благо подполковник обязался никого не посвящать в детали их совместного полёта. И более того, они договорились вообще о нём забыть. А вот кто-то разболтал. Наверное, кто-то из служащих Воздухоплавательной Школы…

А когда пошли слухи о новых аппаратах с крыльями и моторами, которые не зависели от силы и направления ветра, тогда и она, как многие в свете, заинтересовалась и новинкой, и её создателем. И, больше того, даже посетила несколько раз публичные выступления отважного пилота. Или как сейчас модно стало говорить, лётчика. Она даже видела этого молодого человека в двух шагах от себя и с понятным интересом его рассматривала. И запомнила.

Она тогда как раз приняла приглашение своей подруги, императрицы Марии Фёдоровны и находилась в Царской ложе рядом с ней. Признаться, молодой человек произвёл на неё благоприятное впечатление своим благородством, гордостью и военной выправкой. Держался он скромно, но явно цену себе знал. Подобный тип людей весьма и весьма импонировал Елизавете Николаевне, и она всячески старалась им помогать по мере возможности. По крайней мере, не выпускала из виду. С этим молодым человеком так не получилось.

Она вынуждена была вслед за мужем уехать в Париж. И всё время провела там. Слухи, недавно дошедшие до неё, были ужасны и противоречивы настолько, что в них не верилось. Сначала путешествие на Памир с многочисленными приключениями, и последующие за этими подвигами награды, и непонятная, необъяснимая внезапная опала. Что же такое нужно сотворить, чтобы подвергнуться подобным гонениям?

И княгиня, сумевшая разглядеть, и, что ещё важнее, узнать в этом мещанине на грязном Варшавском перроне того самого молодого человека, вознамерилась из первых рук узнать всю правду. Потому не сумела сдержать понятного любопытства и приказала Никанору самым вежливым образом пригласить поручика в гости на чашечку кофе. Стоянка короткая, но ей времени хватит. А уж если она окажется настолько увлечена или заинтересована беседой, что разговор затянется, то всегда можно распорядиться и начальник станции задержит отправление…

Глава 15

Железнодорожный служащий, называемый проводником, шагнул навстречу, выставил руку, намереваясь преградить мне проход. Раскрыл рот, набрал в лёгкие воздуха и уже предвкушал, это отлично читалось на его лице, как рявкнет сейчас на забывшего своё место мещанина и отправит его куда-нибудь по нужному адресу. То есть, в вагоны второго или третьего класса.

Но тут вмешался мой сопровождающий, и проводник удивительно быстро сориентировался, захлопнул рот, опустил руку и даже убрал её за спину. И тут же быстро отступил назад.

Этот пёс настолько быстро сменил подозрительность на слащавое подобострастие, что я даже приостановился, чтобы убедиться, а не почудились ли мне все эти метаморфозы? Не почудились.

Бр-р, передёрнул плечами, до чего же это омерзительно. Сколько не сталкиваюсь с подобным поведением что здесь, что там, а всё никак не могу привыкнуть к такому. А этому хоть бы хны, всё как с гуся вода. А всего-то услышал, как перед вагоном слуга Юсуповой с поклоном пропустил меня вперёд:

— Прошу вас, ваша светлость.

Плюсик слуге княгини! Опыт у него богатый, наверняка тоже успел уловить все эти нюансы и подыграл мне.

На склонившегося в поклоне проводника не обратил внимания, прошёл мимо. Уже в коридоре притормозил и обернулся к сопровождающему меня человеку Юсуповой, какое купе-то? Раздражение выказывать не стал, не тот случай и не те люди. По большому счёту, человек княгини тут вообще не при чём. А железнодорожный служащий всё-таки не сдержал любопытства и поинтересовался у моего сопровождающего обо мне.

Замешкавшийся на входе слуга догнал, с извинениями бочком-бочком протиснулся мимо меня, просеменил мелкими шажками до нужного купе:

— Сюда извольте, — стукнул пару раз и приоткрыл дверь. — Можно?

Что ему ответили, не разобрал в общем шуме. Но мой невольный сопровождающий тут же отодвинулся в сторону:

— Прошу вас.

И я шагнул за порог. Удивился, что это купе чуть ли не вдвое больше размерами моего, в котором я сюда приехал. Задрапированная тяжёлой занавесью дверь налево, и точно такая же скрывается за тяжёлой тканью справа от меня. Однако. Ну и обстановка соответствует статусу княгини, всё в шелках и бархате, в аляповатой бронзе светильников и столовых приборов на столике…

Или это не бронза? Может быть, это её личный вагон? Не знаю, как-то не интересовался, возможно ли такое, такая роскошь? Но увиденное подобные мысли навевает, да.

Прочие детали интерьера рассмотреть не успел, после моих недавних мытарств слишком резким оказался переход от нищеты домика обходчика к показной роскоши княжеского купе. Глаза разбежались.

— Поручик! — княгиня сделала изящный приглашающий жест рукой. — Входите же поскорее и присаживайтесь напротив, на диван! Стоянка здесь короткая и времени на разговор осталось так мало. Не хочу создавать трудности местному начальству, поэтому проходите скорее и чувствуйте себя как дома. Никанор, подай Николаю Дмитриевичу чаю. И прикрой дверь, сквозит.

Выглядела княгиня… В общем, выглядела! Первым делом картину Репина вспомнил, вот тот вариант, когда оригинал практически полностью соответствует изображению. Или наоборот. Наверное, так вернее будет. Платье, правда, другое. Или другого цвета, в фасонах женской одежды я не разбираюсь, увы.

Как ни быстро я осматривался, но княгиня отлично это заметила. И, похоже, моя реакция на увиденное ей пришлась по душе.

Зинаида Николаевна чуть заметно улыбнулась, с довольным видом запустила пальцы левой руки в шерсть лежащего рядом с ней пёсика, потрепала того за холку. Привычный к подобному обращению собакен приоткрыл один глаз, лениво оглядел меня, счёл недостойным своего внимания и тут же снова заснул, при этом умильно вывалив из пастишки самый кончик розового язычка.

Благодарю вас, но чаю не нужно, — поспешил остановить слугу и пояснил. — Только что из буфета.

— Второго класса, — констатировала княгиня. Оставила в покое пса, села прямо, сложила руки на коленях и только потом пояснила. — Видела вас выходящим из тех дверей.

Кивнул, соглашаясь. Сказать ничего не успел, Юсупова снова заговорила:

— Надеюсь, мне представляться не нужно? А вас я и так знаю,