Соло. Книга 5 - Василий Михайлович Маханенко

десятого ранга в ученицу, которая находилась всего лишь на пятом. Сделай я подобное с любым другим человеком, его бы превратило в пепел. Пятый ранг никогда и ни при каких обстоятельствах не может работать с чистой энергией десятого ранга. Вот только на Жасмин подобные ограничения не распространялись. Она сумела заблокировать своё тело и перенаправляла всё, что получала от меня, в орущую от боли Розалин. Всё, больше никаких уменьшений. Артефакт «Истины» просто не справлялся с тем, что мы творили. Где-то сбоку орали остальные ученицы, получая шестую часть от положенной им боли. Которая была всего лишь половиной от той, что испытывает Розалин на самом деле. Вторая половина передавалась в моё тело. И, как я видел, уже превратило меня в инвалида. Внутренности скрутились, местами порвались. Даже «Высшее исцеление» уже не справлялось, хотя Альбина использовала его на мне раз за разом, рискуя сжечь свой источник.

Единственное, что мне сейчас поможет — ритуал «полного восстановления». Но до него ещё дожить нужно.

Так, что-то я отвлёкся. Мы, наконец, дошли до финальной части — расширения дара Розалин на источник десятого ранга. От Жасмин шёл такой плотный поток силы, что, промахнись он хоть на волосок и зацепи тело Розалин, сожжёт его мгновенно. Но Жасмин не ошибалась. Розалин не сдавалась. Я не медлил.

— Получилось! — воскликнула Жасмин. — У нас получилось!

— Заканчивай, — приказал я. — Нужно добить пять каналов и сделать заглушки на остальные.

— Принято! — согласилась Жасмин.

Я, наконец, убрал руки с девушек, осмотрелся, даже умудрился улыбнуться, а затем мои глаза закатились, и я умер.

Так, во всяком случае, мне казалось. Потому что боль, что всё это время находилась где-то на заднем плане, разом ринулась в моё тело и сердце не выдержало. Всего моего контроля не хватило, чтобы заставить его работать. Наступила тьма и не могу сказать, что она была неприятной.

Ещё раз переживать подобное я точно не хочу.

Не знаю, сколько я пребывал во тьме. Здесь не было ни времени, ни расстояния. Здесь было спокойствие и умиротворение. То, чего мне так не хватало в обычной жизни. Абсолютная тишина меня не пугала. Наоборот, позволяла побыть самому с собой.

Но в какой-то момент что-то меня отвлекло от безмятежности. Кто-то стучал, причём довольно быстро. Тук-тук-тук. Стук не прекращался ни на мгновение. Он шёл откуда-то издали и, что забавно, не напрягал. Наоборот, казался невероятно родным. Причём настолько, что я не выдержал и потянулся к этому стуку, желая увидеть источник.

Тьма долго не желала меня отпускать, но я уже настроился на то, что увижу такой приятный источник стука. И это для меня было куда важнее всей безмятежности и спокойствия, в которых я пребывал.

Вначале вдали показалась точка. Стук шёл из неё. Я потянулся к этой точке и ощутил, что она шевелиться! Причём не только сама, но ещё и меня толкает! И эти толчки, вместе со стуком, показались мне настолько родными и важными, что я открыл глаза, разом отказываясь от тьмы.

Я лежал на кровати. Рядом со мной находилась Вирена, и моя голова лежала на её уже весьма заметном животике. Всё же уже пятый месяц беременности. Какое-то время я ничего не понимал, как неожиданно в животе Вирены что-то шевельнулось, немного толкнув мою голову.

Ребёнок! Он шевелиться!

Я подскочил и уставился в полные слёзы глаза Вирены. Судя по тому, насколько они были красными, плакала Вирена долго.

— Соло! — жена бросилась вперёд, едва не завалив меня на пол. — Ты вернулся!

— Были какие-то сомнения? — удивлённо спросил я, но всё же спросил: — Сколько меня не было?

— Три недели, — ошарашила меня Вирена. — Не помогало ни «Высшее исцеление», ни «полное восстановление». Ты никак не желала возвращаться, словно твой разум ушёл к так горячо любимому тобой хаосу. Мы перепробовали все способы, как тебя вернуть. Вот, Розалин посоветовала положить твою голову себе на живот. Если ни у кого из нас не получается тебя вернуть, так, может, это сможет сделать наш сын?

— Сын? — у меня перехватило дыхание. — Ты уверена?

— Абсолютно, — кивнула Вирена. — Через три месяца двадцать дней у нас с тобой родится Марк, будущий маг хаоса.

Я не стал спрашивать, откуда у Вирены были такие познания и почему она назвала нашего сына Марком. Вместо этого я ещё раз прислонился к её животу, превратившись в слух. Будь я обычным человеком, ничего бы не услышал. Но я был магом. Тук-тук-тук. Сто ударов в минуту. Сто движений маленького сердечка, вытащившие меня из небытия.

Я пролежал так достаточно долго. Вирена гладила меня по голове, Марк периодически пинался, и я вновь испытал то блаженство, которое не отпускало меня из тьмы. Только на этот раз это было здесь, в реальном мире.

— Что с ученицами? — спросил я, с трудом оторвавшись от Вирены. Жена больше не плакала. Она светилась от счастья.

— Жасмин закончила то, что ты начал, — начала рассказывать Вирена. — Розалин перешла сразу на шестой ранг. Видимо, где-то вы перестарались. Сама Жасмин едва выжила. Её тоже пришлось «полным восстановлением» вытаскивать. Хорошо, что вы были в десятке, где легко нашлись все необходимые ресурсы. Не пришлось никому ничего обещать. Альбина и Ромарио справились вдвоём, правда, они едва не сгорели. Дней десять были без магии, только недавно восстановились. Розалин теперь умеет считывать чувства других людей без касаний. Первые две недели она орала от боли, но постепенно сумела адаптироваться к своему дару. Собственно, как только она сумела нормально ходить, тут же явилась ко мне и рассказала, как можно тебя вытащить из тьмы. Хотя, возможно, задержалась она не из-за дара, а из-за Феникса. Розалин получила шпагу огня.

— Страдала Розалин не из-за того, что она стала считывать эмоции, — пояснил я. — Страдала из-за того, что её тело оказалось не готово к получению Феникса. Эта шпага прячется в пространственном кармане. Когда я получил Лунарис, мне было проще — я знал принцип работы с пространственным хранилищем, так что не испытывал проблем. Розалин пришлось всё изучать самой, без моей подсказки. Если бы я хотя бы рассказал, каким образом в будущем они будут работать со своими шпагами, всё было бы куда проще. Моя недоработка.

— Не стоит себя корить, муж, — произнесла Вирена. — Никто не может предугадать всё, что произойдёт. Даже Патрик на подобное не