Мастер Трав I - Ваня Мордорский

я могу что-то объяснить Грэму травническим Даром и внезапно проклюнувшимся интересом к алхимии, но далеко не всё. Не стоит показывать слишком высокие результаты. Лучшие результаты буду незаметно использовать для поддержки Грэма и… собственного восстановления. Возможно потом, когда Грэму полегчает, он сможет продать часть эликсиров под видом «собственного» производства — мне то точно такой путь был закрыт, возникнет закономерный вопрос, а где я взял эти отвары неплохого качества? А я был уверен, вопрос такого качества этого отвара, лишь вопрос времени. Пятьсот или семьсот попыток и я добьюсь его.

Оставался еще вопрос с заметками, который нужно будет решить. Да можно писать на дощечке угольком и стирать, но это временная мера, а хотелось бы чего-то… более надежного. В голове все данные удержать невозможно. Мне бы не забыть ты две с половиной тысячи растений из теста. Причем желательно сделать с записями так, чтобы не нашел ни Грэм, ни кто-либо другой. Пусть старик и не поймет, что там написано, но это даже подозрительнее, чем писать на местном языке. И вообще, неплохо бы изучить местную грамоту, чтобы понимать записи алхимиков, если они вдруг попадут мне в руки.

Часть ингредиентов еще была неиспользованной, но для новой варки скорее всего придется отправляться за новыми растениями. Но уже не сегодня. Сначала следовало привести в порядок дом и особенно сад.

С вздохом я взглянул на сад-огород.

Зрелище было удручающим: то, что когда-то было аккуратными грядками, превратилось в заросли сорняков. Многие подпорки для вьющихся трав сломались или покосились, а небольшие кусты усохли. Всё ценное Элиас уже выкопал и продал, а то немногое, что осталось, сожрали вредители. Шлепа пусть и бегал за насекомыми, но физически успеть убить всех не успевал.

Многие грядки заросли «ползучей горечью» — агрессивным паразитом, который душил своими стелющимися побегами почти все культурные растения. Его описание было у меня в голове, спасибо тесту. И даже у него были полезные свойства: в сушеном виде его можно было поджечь, и он выделял едкий дым, отпугивающий большинство простых насекомых.

Сначала мне надо было составить мысленную карту сада: что где росло, в каком состоянии находилось, что можно спасти, а что следовало удалить без сожаления.

Я медленно прошёлся вдоль грядок, внимательно осматривая каждую из них и присматриваясь к растениям. Искал, что можно спасти. Благодаря своей «базе знаний» я узнавал растения почти моментально, даже в таком плачевном состоянии.

Вот, например, Серебряная Мята выжила, хоть и сильно пострадала от сорняков — очень живучее и стойкое растение. Видимо Грэм выращивал ее когда-то для того самого «восстанавливающего отвара». Возможно буду выращивать и я, ведь каждый раз ходить за мятой, которая лучше в свежесорванном виде — тратить время. Неожиданно заметил цветок, по которому ползали крошечные жучки, доедавшие его. Солнечная Ромашка! Правда, от нее остался только поеденный стебель и пара лепестков, в идеале они должны быть ярко-желтыми, чуть светящимися, но сейчас те несколько уцелевших были в черных пятнах. Не уверен, что ее можно спасти, но попробую. Насколько я знал из памяти Элиаса, такая Ромашка как раз таки стоит много, если она большая, крупная и со всеми лепестками. К сожалению, из уцелевших был лишь Лунник, с его округлыми переливающимися листьями, кровоостанавливающий Подорожник, и полусгнивший корень Женьшеня. И всё…

Я вздохнул, закатал рукава и направился к пристройке, где хранились садовые инструменты. Большинство из них были в плачевном состоянии: почти все были ржавые и с треснувшими рукоятками, но нашлась одна вполне сносная тяпка. Я взял ее и плетеную корзину для сорняков. Корзин, кстати, у Грэма была дюжина разных размеров, одна даже такая же большая как у тех сборщиков, которых я мельком видел у Кромки.

Начал с расчистки главной тропинки, которая вела от дома к дальним грядкам. Земля была твердой, спрессованной, но даже в ней смогли уцепиться сорняки и глубоко пустить корни. Такие попробуй выдерни! Живучие!

Скоро каждый удар тяпки отдавался болью в плечах и спине. Мышцы протестовали против непривычной нагрузки, но я заставлял себя продолжать: физическая работа была нужна не только саду — она была нужна была мне, моему слабому телу. Каждое движение делало меня чуть сильнее, чуть выносливее.

Через полчаса работы я остановился, чтобы перевести дух. Рубашка прилипла к спине от пота, а руки покрылись волдырями там, где держали рукоятку тяпки. Кожа Элиаса была слишком нежной и не привыкшей к обычной работе. Но результат был виден: десятки метров чистой тропинки, свободной от сорняков. Я сполоснулся свежей водой и смыл себя пот, а потом выпил большую кружку воды, наслаждаясь каждым глотком. После тяжелой физической работы это было самое то.

Отдыхал недолго, и заметил, что восстановление идет как будто быстрее чем должно. Из объяснений была только жива. Похоже, она ускоряла восстановление тела. Десяти минут на отдых хватило и я продолжил, только занялся уже прополкой.

Теперь ко мне присоединился Шлепа, будто проверяя, качественно ли я работаю или халтурю? Сам он занимался ловлей насекомых-паразитов. Иногда, когда я отвлекался, поклевывал и меня.

Работа была тяжелой, так как корни сорняков уходили глубоко, и приходилось в некоторых местах буквально копать тяпкой, чтобы извлечь их полностью. Та же ползучая горечь опутала всё своими жилистыми стеблями, и за каждым вырванным побегом из земли тянулась целая сеть корневищ. Солнце палило, пот заливал глаза, а спина ныла… но я продолжал. Было даже что-то приятное в этой монотонной работе.

Взмах. Земля взрывается. Вырываю сорняк и бросаю в корзину. И так сотни и сотни раз. К удивлению, между этими зарослями нашлись еще полезные растения, которых я сразу не заметил. Железный хвощ, обладающий неплохим кровоостанавливающим эффектом, если верить моим знаниям. Тоже пригодится. Из сорняков еще попался ползучий горец — сорняк, который высасывал из почвы все полезные вещества. С ним приходилось возиться руками, слишком уж он цеплялся за землю и за каждый камешек. Эх, если бы ценные растения обладали подобной живучестью, насколько было бы проще… Но имеем то, что имеем.

С каждой вырванной травой, с каждой очищенной грядкой я чувствовал странное удовлетворение от проделанной работы, результат которой был виден сразу. Мыслями вернулся к Грэму. Его черная хворь, что это, яд? Или что-то другое? Не знаю почему, но память Элиаса молчала об этой болячке, а значит частой ее точно не назвать. Грэм что-то подхватил глубоко в лесу, и как с этим справиться тут, в поселке, не знали. Чем-то действие этой «хвори» мне напоминало даже не яд, а… какого-то