Проект "Повелитель" - Игорь Денисенко

– Не, тот не такой был, – покачал я головой. – Я тоже про тех в колбах вспомнил. Но то, что не ноги у него, ты верно подметил. Сроду таких следов не видел. И есть еще одна странность – не чуял я его. Сдается мне, что и вчера они за нами присматривали, только вот засечь я их не мог.

– Максим, меня всегда интересовал вопрос, как ты видишь живое? Какие мы? Да и все остальные.

– По-разному, но люди, они как теплый шарик со своим фоном. Ну там, мысли, чувства. Общий эмоциональный фон. Зверей по инстинктам от людей отличаю. Они прямые и бесхитростные. Почти бесхитростные.

– А трупы?

– А при чем тут трупы? Кусок мяса.

– Да ладно, это я просто так спросил, – смутился Хаймович, теребя мочку уха, пряча какую-то затаенную мысль.

– Надо собираться в путь, пойду, потороплю наших.

– Стронуть с теплого места их будет трудно. Печка, дом, крыша над головой.

– Угу.

Когда я прошел пол-огорода, дед, все еще подпиравший забор, крикнул мне вслед:

– Про утопленника не забудь им рассказать!

* * *

Ночь наполнилась шорохом крыльев. Руслан, бежавший бодрой трусцой, внезапно остановился и остановил Лиса.

– Летят! Воск доставай! И ищи ветки покрепче!

Лис вынул из кармана комок воска и, разделив его пальцами на две половинки, скатал две горошины и заткнул ими уши. Руслан подобрал две ветки покрепче, обломал и протянул одну Лису. Уши свои он тоже запечатал. Но тошнотворный, вводящий в стопор писк все же приглушенно доносился через воск. Правда, не настолько сильно, чтоб это стало опасно. Главное, не останавливаться и успевать отмахиваться. В темноте попасть тяжело, поэтому лучше средства, чем быстрые ноги, не придумаешь. Но и бежать по лесу в потемках – можно без глаза остаться и ногу подвернуть. Плевое дело. Хорошо, что луна из-за тучи вылезла и смотрит волчьим оком. Большая поляна подвернулась очень кстати. И друзья припустили со всех ног, тяжело пробивая ногами густую траву. В лесную чащу они уже ворвались, запыхавшись и нацепляв репейников на полы курток.

– Прогулялись! Мать твоя волчица! – в сердцах выругался Руслан. Лис все равно не слышит. Вроде оторвались. Друзья остановились, выковыривая из ушей воск.

– Чуешь? Дымком тянет. Деревня близко, – потянул носом Лис.

– Верно. Не время расслабляться. Пошли! – махнул рукой Руслан.

Вскоре они вышли к деревне и, не прощаясь, разошлись по своим домам.

* * *

Староста сидел за столом и шевелил губами, читая тонкую книжицу в зеленой и тонкой, как лист дерева, обложке. На вошедшего Руслана он среагировал не сразу и нехотя:

– А… Здравствуй, Руслан.

– Здравствуй и ты, Михаил, Александров сын, – чуть качнулся Руслан в поклоне.

– С чем пришел?

Староста с сожалением отложил книжицу в сторону и прикрыл ее толстым домовым законом, шитым из оленьих шкур.

– Добычу принес.

– Так отдай хозяйке.

– Отдал, – Руслан засунул руки в карманы и замялся, не зная, как начать разговор о том, зачем пришел.

Староста, с седой окладистой бородой и ясным взором голубых глаз, был человек неглупый. К нему часто приходили и поспорить, и посоветоваться. Прикинув по виду Руслана и зная, кто он такой, он предположил, о чем тот мнется, и начал разговор сам:

– Жениться хочешь? Не знаешь, к кому посвататься?

– С чего это ты решил? – опешил Руслан.

– Да вижу, вон шары гоняешь, – кивнул с улыбкой староста.

Руслан быстро извлек руки из карманов.

– Да я, собственно, не по этому делу…

– А по какому? Если книжку заветную почитать, так не дам. Я сам там не все понимаю. А ты тем более не дозрел. Начнешь потом, как блаженный, ахинею всякую нести и народ смущать.

– Ябеду я потерял, – выдал, наконец, Руслан.

– Ябеда не ребенок, найдется.

– Да не просто так получилось…

– Не томи, рассказывай.

И Руслан без утайки, сначала сбиваясь и путаясь, а потом уже осмелев, выдал все, что приключилось за прошедшие сутки. По мере его рассказа староста менялся на глазах. Добродушие, каким светились глаза, пропало, густые седые брови нависли над ними, да и сами глаза казались уже не голубыми, а карими. И когда Руслан закончил рассказ, Михаил, Александров сын, был уже совсем не в духе.

– Значит, на Чертово поле ходили? Быть Лису еще год безымянным! Перекинулся, говоришь? То случай особый. Бранить я за это не буду. Ты жизни спас друзей бестолковых и свою бестолковую.

– Чего это бестолковую? – осмелел Руслан.

– А того, что здоровый лоб, а в парубка играешь. В дупле живешь. Избу свою рубить не хочешь? Жениться не хочешь? Да? Заботами себя обременять? Да какая от тебя общине польза?

– Я охотник! – вспылил Руслан. Уши и щеки его пылали, как угольки в костре.

– Охотник ты на чужих баб заглядываться. Ну не приглянулся ты ей, так что теперь, бобылем век прожить? Охотников у нас, почитай, каждый. Кожемяк двое. Кузнец один, но у него сын есть. А я гончар один! И каждый горшок и крынка в общине моими руками сделаны. Вот помру я, все горшки побьете. Кто их делать будет? Так что дело твое – немедля жениться на Насте, Николая дочке, и состряпать мне замену. Вот иди и без нее не возвращайся. Или женись, или иди в лес к ворлокам жить! Время тебе на раздумье до завтрашнего утра!

– А?..

– Я всё сказал, – рявкнул на Руслана староста и хлопнул ладонью по столу, давая понять, что разговор окончен. Дубовый стол загудел и зашатался.

Руслан с красным лицом опрометью кинулся в двери и выскочил из избы, как ужаленный. Дверь взвыла от грубого обращения и захлопнулась. И Руслан уже не видел разительных перемен в облике старца.

Михаил, Александров сын, расплылся в улыбке. Он давно ломал голову, как пристроить засидевшуюся в девках Настю и приблизить к себе смышленого и способного к грамоте Руслана. Но все повода не было, а теперь он был. Староста причесал и разгладил пальцами бороду. Он не сомневался, что завтра поутру община будет гулять свадьбу.

Надо к бортнику наведаться, как там у нас с медовухой, подумал он. Не теряя время попусту, староста, любивший предвосхищать события, отправился в путь. Кивнув своей хозяйке, что отправился по делам, он направился к пасеке. Бортник Семен жил на окраине деревни, у большой поляны, поросшей густым разнотравьем. Одуряющий запах цветущих растений теплой волной дыхнул навстречу. Михаил поднял глаза к восходящему красному солнцу. День будет жаркий, подумал он, отгоняя назойливую мошкару сорванной веточкой. Семен сидел на земле, оперев спину на улей и прикрыв глаза. Пчелы сновали вокруг него туда-сюда, казалось и не замечая его присутствия. Некоторые все же садились на него и ползали по голой груди с вьющимися кучерявыми волосами. И не одна же не укусит, с завистью подумал староста. Семен пребывал в своем извечном состоянии – то ли после вчерашнего, то ли уже после сегодняшнего. Сам Семен относился к своей жизни философски. Он утверждал, что его хмельным мама родила. Уговоры и запреты на него не действовали. Меда в общине было с избытком, и даже больше. Вот это «больше» Семен для изготовления хмельного напитка и использовал. Староста сам ему под это дело больших крынок налепил. А теперь иногда в этом раскаивался и все грозился часть горшков перебить. Но на свои творения рука не поднималась.