Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

— Ну… Мне жаль, — проговорил он. Хотя особых сожалений в голосе у него слышно не было. Да и не нужна мне была его жалость. — Только, знаешь, ты вроде прекрасное будущее строить предлагаешь. А кто роды принимать будет? Как в древности, в поле рожать?

— Врачи остались. Вы, кстати говоря, несколько таких забрали к себе в цитадель.

— И ты их похоронил, бля, — кивнул он. — Под обломками.

Я почувствовал, как мое лицо окаменело. Теперь стало ясно, почему Саша так отреагировала.

Это все-таки ее коллеги, и они ей были дороги, как не крути. Она ведь переживала, что их забрали. А потом мы обстреляли крепость «Градами». Даже если там пара всего людей была.

— Ладно, — я допил уже успевший подостыть чай и поднялся. — Спать ложимся. Встаем с рассветом и двигаем дальше. Учти, я рассчитываю до обеда до Кировского добраться.

— Ладно, — пожал он плечами. — Спать так спать.

— Ты наверх иди, я тут, на диванчике расположусь.

— Без проблем.

Глава 9

Пистолет, топор, бронежилет и часть хабара я оставил в этом доме. Будет еще один тайник, к тому же в пешей доступности до базы «Воронов». Автоматами мы тоже поменялись — Семену я отдал свой «двенадцатый», свинтив перед этим глушитель, рукоятку и коллиматорный прицел. Себе забрал его «семьдесят четвертый».

Можно было тайник и где-нибудь поближе обустроить, но я, честно говоря, побоялся. Да, могут не найти, особенно его его тщательно прятать. Но могут и найти. И тогда о чем они подумают? Да о том, что диверсанты где-то рядом бродят. И тогда могут устроить шмон. Да и подозрения так или иначе на нас падут.

Ехал я уже в гражданской одежде, оставив камуфляж на базе. Если что, потом найду или сниму с трупа, а пока что лучше так.

А потом выдвинулись. И дошли примерно через четыре часа, около десяти утра.

Не могу сказать, что Кировское внушало. Нет, вокруг него построили стену из всякого хлама вроде старых машин. Стояли на въезде и два БТРа, в качестве резерва и огневых точек. Именно так, потому что их окопали, прикрыли мешками с песком. Сразу же видно, как именно собирались использовать.

И люди стояли, это тоже было видно. И на вышке на входе, и просто вокруг. Службу держали, охраняли. Нас они уже увидели, я даже заметил как чуть повернулась пушка БТРа, на всякий случай наверное.

Мы с Семеном переглянулись. Его трясло, это было заметно. Но оставалось надеяться, что он меня не сдаст, что не побежит сразе же каяться о том, что провел на базу диверсанта. Но он был у меня на крючке. Семья — это огромная сила, но одновременно и огромная слабость для любого мужчины. По крайней мере, если он ее действительно любит.

— Ну что, пошли? — спросил я.

Он ничего не ответил. И мне оставалось только двинуться вперед. И это было неправильно. Он — главный, он должен идти первым. Так что шагов через двадцать я повернулся и приказал ему все-таки пойти первым. Он и вышел вперед и пошел, хотя было видно, что колени у него дрожат.

Когда мы подошли метров на пятьдесят, в нас целились уже все. Незваные гости хуже татар. Я, если честно, никакого негатива к этой национальности не испытывал, тем более, что в последнее время мне приходилось иметь дела как с крымскими, так и с казанскими. Но пословица такая, народная мудрость, что уж поделаешь.

— Стоять! — послышался окрик. — Кто такие?

Говорил высокий мужик в военной форме. Я присмотрелся к его лицу — не может ли он быть из парней Изгоя, не может ли помнить меня. Нет, совсем незнакомый мужик, а память на лица у меня цепкая, я их легко запоминаю. Еще бы, без этого мне диверсантом на Аляске полгода не прожить точно.

— Говори, — сквозь зубы, чтобы точно не услышали, проговорил я.

— Мы… Мы из Белогорска! — крикнул Семен, но как-то совсем тихо и невнятно. — Свои!

— Чего? — не понял мужик. — Не слышу.

— Из Белогорска мы! — не выдержал уже я. — Вот этот вот — он из ваших, из «Воронов». Дошли!

— Не рыпаться тогда! Парни, стволы с них снимите. И рюкзаки на землю.

Мы оба заранее закинули оружие за спины, чтобы лишний раз не провоцировать охрану. В общем-то сейчас самый важный этап операции. Если меня на внедрении не примут, то потом все пройдет гораздо проще.

Нет, скорее всего, сейчас меня запрут в зиндане. А потом потащат на допрос. Причем, спрашивать будут раздельно, потом вместе. Но мы заранее о показаниях сговорились. Лишь бы Семен продолжил держаться проработанной линии. Тогда все должно пройти гладко — гладенько.

Еще двое бойцов, но уже не по форме, а в спортивках, подошли к нам. Один стащил автомат с моего плеча, закинул себе, быстро обшарил меня в поисках чего-нибудь. Увидел на ремне штык-нож — я его оставил, потому что совсем без холодняка было стремно, а эти штуки достаточно распространены, их налево активно торгуют как сувениры. Тоже забрал, просто из ножен вытащил. Потом рюкзак с земли подобрал. Что-то подсказывало мне, что содержимое ко мне не вернется, как и сама сумка. Ну и хрен с ним, там все равно ничего ценного нет.

Второй тем временем обработал Семена, тоже охлопал. После чего меня толкнули в спину, мол, иди. Мне не оставалось ничего кроме как зашагать к воротам. Причем затылком я чувствовал, как меня контролируют. Оружия в руках конвоиры не держались, но от ворот все равно целились. Правда уже не из БТРа, если он палить начнет, то своих однозначно заденет.

Когда мы подошли ближе, старший выступил вперед, сперва посмотрел мне в лицо, потом Семену, но явно не узнал. Это хорошо, это уже хорошо. Волосы скрывали шрам, да еще и кепка, снимать ее я не собирался вообще. По крайней мере, до тех пор, пока окончательно не заросту шевелюрой. Не люблю их, но выбора особого не имеется.

— Кто такие? — повторил мужик в форме.

— Мы из Белогорска, — к моей радости Семен заговорил первым. Да и лицо у него стало решительнее. По-видимому мандраж прошел. — Что там было, слышали?

— Нет, связи нет, — сказал он. — Группа ушла два дня назад. А что случилось-то?

— И не вернулась до сих пор? — удивился «мой» бандит.

— Так пешком же ушла. Конвоями сейчас не покатаешься, какие-то партизаны нашлись, жгут.