Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

Мочевой пузырь напоминал мне о том, что пора его опорожнить. Может быть это даже и хорошо, потому что если на допросе начнут бить, то гораздо меньше шансов обоссаться. Хотя, если я поем, то могу наблевать.

С другой стороны, блевать всяко приятнее, чем обоссаться, пусть это и выбор из двух говн. Потому что ссышь ты в штаны, а блюешь обычно на кого-нибудь другого.

— Сейчас, подожди, — сказал я, поднялся.

Расстегнул ремень, ширинку, помочился в ведро, стараясь не касаться причинного места руками. Потому что подозреваю, что руки помыть мне не дадут, а есть руками, которыми члена касался — такое себе. Посмотрел на девчонку, на лице у которой было смущенное выражение, но она ничего не сказала.

Застегнулся, вернулся за подносом. И даже не тюремное варево, нормальная еда — рагу из картофеля и моркови, в котором имеются какие-то следы мяса. Исключительно для запаха, пожалуй, думаю, что его даже вегетарианцам можно. Но как будто со своего стола кормили. И даже кружку с водой принесли.

Уселся обратно на кровать, положив поднос рядом, взял принесенную ложку, миску, закинул в рот кусочек картошки, прожевал. Переварена, естественно, практически пюре. Но такое нормально, когда на большую толпу готовишь.

Пахнет мочой, конечно, но сейчас не до сантиментов. Жрать хочется. Я же с самого завтрака ничего не ел, а тогда мне досталась порция овсянки с изюмом из сухого пайка. Сжевал, но она давно уже переварилась.

Потом еще кусочек и еще. Нормально, есть можно. Работает, конечно, паранойя, что меня все-таки отравить пытаются… Но нет, бред какой-то. Хотели бы убить, гораздо проще это сделали бы.

Девчонка продолжала стоять на месте, смотрела на меня.

— А ты-то чего стоишь? — спросил я.

— Так мне поднос забрать надо, — ответила она.

— Так садись, — я пожал плечами и указал на место напротив. — Зачем стоять-то. Как зовут?

— Диана, — ответила она, несмело сделала несколько шагов вперед и уселась на кровать. Да, все-таки рабыня. Если бы была вольнонаемной, то села бы сама. Или поднос ждать не стала бы.

— Меня Сергей, — я снова представился именем.

А ведь чуть не сказал, что Край. Из-за того, что девчонка. Со слабым полом хочешь — не хочешь, а расслабляешься, такие вот дела. А мне этого делать нельзя, ни в коем случае.

Может быть, ее поэтому и прислали, чтобы вызнать что-то? А чего она тогда вопросов не задает?

Точно рабыня? Ну, вроде не голодает, в теле такая девчонка, крепкая. Не такая, с какой мне хотелось бы поделиться едой. Да и вообще…

— А чего меня кормить вдруг вздумали? — спросил я. — Я ж, типа, пленный. И не допрашивали еще.

— Не знаю, — пожала она плечами.

— А товарища моего ты кормила? — решил я уточнить.

— Нет, — она покачала головой. — Его выпустили уже, он со всеми ел.

Я чуть не подавился. В смысле? Почему его выпустили, а меня нет? Неужели он все-таки что-то наговорил про меня?

Хотя врать ему даже не пришлось бы. Достаточно правду сказать, и тогда меня вытащили бы из постели и сразу унесли в допросную, пыточную, ну или где у них тут дознание вести положено. Или это, может быть, такой красивый жест от Мансура? Вот, мол, твоя последняя трапеза?

Да нет, бред какой-то. Еду на меня уж точно переводить не стали бы.

— Как выпустили? — не понял я.

— Ну допросили и выпустили, — она пожала плечами. — Не знаю я.

— А меня почему тут держат? — только и осталось спросить мне.

— А я откуда знаю? — удивилась она.

Что-то странно себя девушка вела. Если бы она была подсадной уткой, то наверняка стала бы расспрашивать, интересоваться. А тут ничего. Вообще ничего. Нет, я бы ей так и так ничего конкретного не рассказал бы, но все же.

В открытую дверь вошли. Двое, один в военной форме, а второй к моему удивлению в полицейской. Даже герб на месте и погоны тоже. Если верить звездочкам на них, то целый капитан ко мне пожаловал.

Диана тут же вскочила, посмотрела сперва на меня, потом на них.

— Не поел еще? — обратился ко мне полицейский.

— Ем, — только и оставалось ответить мне.

— Диана, выйди, — сказал он.

— Но мне поднос забрать… — пролепетала та.

— Выйди, — повторил он. — Мы сами отнесем.

— И ведро забери, — проговорил второй. Ну да, если его вынести, то дышать в комнате сразу же станет поприятнее.

Девушка взяла ведро и очень быстро покинула комнату. Полицейский закрыл за ней дверь, не на замок, а просто захлопнул, после чего подошел к кровати напротив и уселся. Военный остался стоять.

— Допрашивать будете? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал как можно мрачнее.

— Спрашивать скорее, — ответил полицейский. — Как тебя зовут-то?

— Сергей, — только и ответил я.

— Сергей, да, — кивнул он. — Расскажи-ка мне, а как ты вообще в Белогорске оказался?

Однако. Значит все-таки не доверяют, решили с самого начала все выяснять. Но в общем-то это мы с Семеном тоже обсудили, еще когда в том доме ночевали. Легенду повторили, вызубрили так, что от зубов у обоих отскакивала.

— Привезли меня туда, — ответил я. — Работать привезли. Из Краснокаменки.

— Из Краснокаменки, значит? — спросил полицейский. — А не из Дачного разве?

Ага. Интересно. Семен напутал что-то или просто показания проверяет? Ну, типа, усомнился… Нет, не доверяет он мне, вообще нет.

— Нет, шеф, извини, не знаю как зовут, — ответил я. — Из Краснокаменки.

— Тезки мы, — ответил полицейский.

— Очень приятно. Так вот, из Краснокаменки я.

— А чем занимался, когда привезли?

— Работал, — мне пришлось пожать плечами. — На стройке работал, базу вам строили. Раствор месил, блоки таскал. Потом стали людей набирать в мародерские команды. Чтобы брошенные деревни грабить. Ваши, знаешь ли, не очень горели желанием туда лезть.

Все по легенде. Я даже имена бригадиров на стройке знаю. Если спросят, то назову.

— Капитан, у тебя претензии ко мне какие-то есть? — поднял я голову. По имени называть его не стал, пусть лучше так, по званию.

— Да нет, — ответил он. — Претензий нет.

— Кроме того, что ты хуй знает кто, и хуй знает откуда, — проговорил военный.

— Блядь, — я выдохнул. — Пацаны, я на признательность рассчитывал. Я так-то вашего человека из города вытащил и сюда приволок.

— Да, но…

— Да в смысле «но», — я принялся разыгрывать праведный гнев. — Я башкой рисковал, когда сюда тащился. Мог бы ствол бросить, спрятаться. Среди других рабов затеряться. Или вообще в закат съебаться. В Краснокаменку вернуться, ее-то отбили, я слышал.

— Откуда слышал?

— Да о том все трещали, — махнул я рукой. — Особенно когда стали бойцов из деревень в город