Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

тишине. – Не буду спорить с Ювом, мне не стоило ничего решать, потому что я не пострадал, как остальные. Но разве справедливо, что Кен и Тар дерутся против шестерых, когда они уже наказаны, а их семью все ненавидят? Я буду драться с Маиками, и если они вдвоем меня побьют, то будем считать дело решенным. – Хило снял куртку и отдал ее Юву. – Больше никто не вмешивается, или ему придется иметь дело со мной в другой день.

Все отнеслись к этому скептически, хотя и с нескрываемым интересом – состязание намечалось занятное. Маики были грозными противниками, а Кен – крупнее, но оба устали и получили ранения. Хило же кипел энергией, и к тому же он Коул – никто в здравом уме не посмел бы его задеть, но братьям Маик терять было нечего.

Хило посмотрел на побитое лицо Кена и безумную физиономию Тара.

– Брось нож, – сказал он так буднично, словно просит закрыть окно. – Я дам вам фору в три удара, чтобы сравнять шансы. На первые три я не отвечу. Потом – другое дело.

Маики не стали спорить. От первых трех ударов огромных кулаков Кена – два в живот и третий в лицо – Хило чуть не потерял сознание. Он поднялся на ноги, в глазах выступили слезы, он с трудом дышал – и начал драться. Сначала кружок зрителей подбадривал его, но потом они замолчали. Трое драчунов вскоре шатались от истощения как пьяные, никто из них не испытывал ненависти к сопернику, но они сражались из-за упрямой ребяческой гордости. В нефритовой схватке Хило бы победил, но в состязании одной физической силы он не мог надеяться на выигрыш. Братья Маик дрались бок о бок много раз, а Кен был слишком силен.

В конце концов, увидев, как Тар задыхается и едва стоит на ногах, но снова готовится вмазать ему по челюсти, Хило раздвинул губы в кровавой усмешке. Он наклонился, закашлявшись от смеха, стучащего по избитым ребрам, и Тар секунду смотрел на него в недоумении, а потом сам засмеялся и откинулся на кирпичную стену. Кен нахмурился. Поскольку половина его лица была парализована из-за перелома, выглядел он как вурдалак. Кен шагнул не к брату, а к Хило, и тот подал ему руку, чтобы помочь выпрямиться. Все трое ушли, поддерживая друг друга, а остальные пятеро мальчишек ошеломленно перетаптывались на почтительном расстоянии. В Академии Хило и Маиков заставили драить туалеты каждый день в течение трех месяцев.

Теперь, вспоминая те события, Хило качал головой – до чего же они были глупы тогда, в пятнадцать лет, но после этого случая никто не смел говорить гадости Маикам в лицо, если не хотел иметь дело с Коулом Хило, чего, конечно же, никто не хотел.

* * *

После гибели Лотта-старшего Хило пессимистично смотрел на шансы удержать Топь. Большая часть района уже была потеряна, и стычки перекинулись на Старый город, еще несколько недель назад считавшийся твердыней Равнинных.

Он мрачно разрабатывал стратегию вместе с Кеном, пока они ехали в «Госпожу Цонг», ставшую основным местом встреч клана, там постоянно находились люди Штыря. Хило больше нравилось, как кормят в «Двойной ставке», но пожар повредил кухню, и не было смысла заниматься ремонтом, если во время войны они могли опять потерять эту собственность. По прибытии они столкнулись с еще одним чудовищным ударом. Стоило им выйти из «Княгини», как из двери казино на крыльцо выбежал Палец.

– Эйтен, – выпалил он.

Его лицо было мертвенно-бледным. Не переставая дрожать, он повел их в игорный дом и вниз по лестнице.

Молчаливая толпа Пальцев в коридоре расступилась, прижавшись к стенам, чтобы пропустить Хило и Кена. Эйтен стонал на черном кожаном диване на первом этаже. Его руки были отрезаны, торчащие из плеч обрубки обожжены. Кто-то привел доктора Трю. Дородный Зеленый врач склонился над ним, приложив руки к его груди для Концентрации.

– Нет, хватит, уйдите, – рыдал Эйтен, изгибая корпус в попытке оттолкнуть врача.

Когда потрясенный Хило уставился на него, доктор Трю поднялся и вытер пот со лба.

– Это поддержит в нем жизнь, пока его довезут до больницы. «Скорая» уже в пути.

– Хило-цзен, – всхлипнул Эйтен, и Хило присел рядом с ним. – Помоги мне, прошу. Он не дал мне чистую смерть, даже не выказал уважения, как Лотту и Сатто. Послал меня обратно живым, чтобы передать тебе сообщение.

Хило наклонился к лицу Эйтена.

– Что передал Гонт?

Серые глаза Эйтена пылали яростью. Он смотрел так, словно хотел сплюнуть, если бы мог сесть.

– Я не могу этого произнести, Хило-цзен. Это оскорбительно, тебе не нужно этого слышать.

– Этот вонючий говноед искалечил тебя ради этого послания. Скажи мне, Эйтен. Клянусь могилой брата, я принесу тебе нефрит Гонта.

Но тот все еще колебался, его бледное лицо взмокло от пота.

– Гонт сказал, что дает тебе время до Нового Года, чтобы ты сдался. Если сдашься, он предлагает тебе смерть от последствий, на ногах и с клинком, и позволит твоей семье похоронить тебя с нефритом. Остальных Равнинных пощадят, если они присягнут Горным или уедут с Кекона. – Эйтен сипло вдохнул. – Если ты откажешься, Гонт продолжит посылать тебе головы Кулаков, а с Шаэ-цзен и с Анденом поступит хуже, чем со мной. Он сожжет дом Факела и полностью уничтожит клан.

Эйтен увидел промелькнувшую в глазах Колосса жажду убийства и порывисто поднял голову.

– Убей меня, Хило-цзен, и забери мой нефрит для клана. Теперь от меня нет толку. Я Зеленая Кость, Кулак Равнинных. Я не могу жить таким. Прошу тебя…

Кен одобрительно засопел за спиной Колосса.

Туман ярости в голове у Хило немного рассеялся, он наклонился и положил руку на лоб Эйтена.

– Нет, Эйтен. Сейчас ты страдаешь от боли и унижения. Ты не должен принимать решение о смерти в таком состоянии. Ты лишился только рук. Сейчас делают хорошие протезы в Эспении. У тебя остался ясный ум, и мастерство, и нефритовые способности. И жена, у тебя же красавица-жена, и она в положении. Ты не должен умирать.

– Она не должна видеть меня таким, – зарыдал Эйтен. – Я не позволю.

Хило повернулся к Пано – Пальцу, который принес Эйтена.

– Скажи жене Эйтена-цзена, что он ранен. Удостоверься, что она останется дома, пока он не будет готов ее увидеть. Обеспечь ее всем необходимым, скажи, что с ним все будет в порядке, только пусть она остается дома. Иди.

Пано побежал выполнять приказ, и Хило снова повернулся к Эйтену.

– Ты должен увидеть рождение своего ребенка. И разве ты не хочешь дожить до того дня, когда