Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

— Стойте. — К ним подошёл Дмитрий. — Оставьте его. Он не сарацин. Он христианин. Мубарак, покажи свой крестик. — Дмитрий разорвал лохмотья на груди Мубарака. На его шее висел деревянный крестик.

— Понятно. — Кивнул матрос и убрал пистоль. — Странно только. Он же как сарацин, чёрный весь.

— Он из Эритреи. А там христианство приняли больше тысячи лет назад. Эритрейская Церковь одна из самых древних христианских Церквей. Ему предлагали принять ислам, но Мубарак отказался. Вот и оказался на скамье галерных рабов.

Но среди других освобождённых оказались и мусульмане. Правда это были шииты.

— Но это то сарацины. — Сказал всё же капитан каравеллы, указывая на четверых мужчин, стоявших отдельной группой.

— Сарацины. — Ответил другой освобождённый христианин, француз. — Только они другие сарацины. Не такие как арабы или османы. Они шииты. А здесь живут сунниты. И османы сунниты. А сунниты с шиитами режутся похлеще, чем с христианами. Друг друга ненавидят. Они персы. Над ними даже больше издевались, чем над нами.

— Шииты? Персы? Исмаил, шахиншах? — Спросил капитан. Персы кивнули. — Шахиншах наш союзник. Ладно, с ними тоже разобрались. Пусть Её Величество решает, что с вами делать. А сейчас слушайте. Выберете себе капитана. Распределите целые вёсла с правого борта частично на левый борт, заменить ими сломанные. И двигайтесь к порту Алжира. Там наша эскадра стоит. Понятно? А у нас ещё дел по горло.

Вскоре каравелла расцепилась с галерой и двинулась дальше. Оказалось, ещё одна галера сумела уйти. «Немезида» устремилась в погоню за ней…

Папская область. Рим. Конец июля 1516 года от Рождества Христова.

Вечный город встречал нас суетой на улицах. Был вечер и уже не так сильно доставала жара. Поэтому народа на улицах города было достаточно. Было достаточно много зажиточных горожан, как мужчин, так и женщин, которые прогуливались парочками или группами. Их одежды пестрели всеми цветами радуги. Довольно яркими. Вся моя охрана в город не пошла. Мне сразу дали понять, что такая большая вооружённая группа, приветствоваться не будет. Ссорится со швейцарскими наёмниками мне не хотелось. Да и папа мог неправильно отреагировать, поэтому, со мной пошла только половина. Остальные остались в пригороде, разбив недалеко от стен города лагерь. Но даже эти мои полторы сотни кирасир, плюс десяток рыцарей Ульриха Вюртембергского выглядели внушительно. Фургоны тоже остались в лагере. С собой я взяла только карету. Горожане жались к стенам домов, с любопытством рассматривая мой кортеж. Мы двигались по главной улице Рима к центру. Туда, где располагалась базилика Апостола Петра. К Ватикану. Ватикан вообще отдельный город в Риме, опоясанный своими стенами. Город в городе.

Ехали мы медленно. Я с интересом рассматривала средневековый Рим. В 21 веке я была здесь. Но рассматривая дома, скульптуры, фонтаны, я понимала, что этот Рим и Рим 21 века, это два разных города. Хотя остатки колизея никуда не делись, как и многие статуи и храмы. Даже дома. Горожане обращали особенное внимание на моих персов. Но что Аббас, что Айтан сохраняли полное спокойствие и ледяное равнодушие. Наконец, мы достигли базилики Апостола Петра. Я, сидя на коне, внимательно рассматривала саму базилику. Конечно, с собором Апостола Петра, который выстроят на её месте, базилика соперничать не могла. Выглядела она не очень. Время хорошо потрудилось над ней. А ремонт ей не делали, наверное, пару последних столетий, если не больше. Я видела трещины на стенах, фасаде. Какая-то лепнина уже обвалилась. Базилика была похожа на старого человека, время которого подходило к концу.

Я соскочила с коня. Подошла ко входу в базилику. Рядом со ступенями и на них сидели многочисленные нищие, калеки и прочие попрошайки. Они сразу стали тянуть ко мне изъеденные язвами руки. Просить милостыню. Я не обращала на них внимания. Даже не обратила внимания, как несколько нищих калек подползли ко мне.

— Куда прёшь, оборванец⁈ — Рявкнул Божен на одного из них. Пнул его ногой в сапоге и замахнулся плетью.

— Божен, успокойся. — Сказала я ему. — Дайте лучше мне горсть мелких монет.

Ко мне подошёл Никифор. Брезгливо смотрел на оборванцев. Протянул мне в ладони горсть мелких монет, как я и просила. Там были медяшки и серебряные, но совсем затёртые и даже обрезанные. Где он нарыл это «богатство» спрашивать не стала. Кинула эту горсть в толпу попрошаек. Они рванули на зазвеневшие по мостовой монеты. Послышались вопли и ругань. Но зато вся это грязная шобла профессиональных попрошаек отвалила временно от входа. При входе стоял священник. В рясе, подпоясанной верёвкой. Он спокойно смотрел на меня.

— Здравствуйте, отче. — Поздоровалась я с ним.

— Здравствуй, сестра. — Священник был достаточно молод, до 30 лет. — Ты пришла помолится в базилике?

— Да. Пока её не разобрали. Её ведь построили при Константине Великом?

— Совершенно верно. Базилике больше тысячи лет. — Священник увидел вышедшего из кареты епископа. Поклонился ему. — Ваше Преосвященство. — Тот благословил священника и дал поцеловать свою руку в перчатке. Я не обращала на них внимания. Продолжала рассматривать базилику. Прислонила к её стене ладонь. Закрыла глаза. От камня шло тепло, которое он набрал за весь жаркий день, а сейчас начал отдавать его. Потом прислонилась щекой. Так и стояла некоторое время. Я не обращала внимания, как вокруг стали собираться горожане. Нищих попрошаек оттеснили мои палатины и кирасиры. Кто-то из них получил от моей охраны пинки и удары плетью.

— К сожалению, базилика находится в не очень хорошем состоянии. — Услышала я священника. Открыла глаза. Оглянулась.

— Я знаю. Она похожа на человека. На старую женщину. Когда-то она родилась, была юной и молодой. Красивой. Но время неумолимо. Она постарела за эти столетия. Трещины, это морщины на её лице и на теле. Её путь подходит к концу. Ибо ничего не вечно в этом мире. Ничего не вечно. — Повторила я.

— Почему же не вечно? — Спросил меня священник. — А звёзды, Солнце, Луна?

— И они не вечны, отче. Когда-нибудь Солнце погаснет. Луна развеется в пыль. Звезды тоже погаснут. Многие звезды, которые мы видим уже погасли. Просто их свет идёт к нам из бездны расстояний. Звезд нет уже, а их свет всё ещё идёт, летит в холодной пустоте