Московское золото или нежная попа комсомолки. Часть 3 - Алексей Хренов

— Буду «Поручик Ржевский!!!» — наш герой начал радостно ржать.

— А у тебя будет ещё лучше. "Надежда Хренова"! Собственный корреспондент газеты "Комсомольская правда"! Ха-ха-ха! — во всю заливался товарищ.

И видя сонное и не понимающее лицо своей подруги, Лёха снова счастливо расхохотался.

Он потянулся, раскинув руки, и с хрустом выгнул спину. По хорошему, надо бы отыскать и проверить, что там с Иваном. Но сейчас, в этой тёплой постели, с уже закинутой на него ногой Нади, все эти мысли показались ненужными. Вчера доложив по телефону сокращенную версию своих приключений Кузнецову, он получил два дня на приведение дел в порядок, и через три дня он должен был лететь обратно с Елисеевым. Его любимая СБшка улетела в Картахену с испанским пилотом и теперь где то участвовала в войне без него.

— Значит никакого «пора» и "мы опаздываем" сегодня! Нам обоим нужен день на выживание после всего этого…

Надя приоткрыла один глаз, лениво потянулась, улыбнулась, а потом внезапно ухватила его за шею и притянула ближе:

— Тогда попробуй сейчас выжить! Поручик хренов!

"Поручик Ржевский" усмехнулся, закрыл глаза и решил, что пока мир может подождать.

Начало июня 1937 года. Аэродром Алькала, пригород Мадрида.

Илья Старинов ступил на траву мадридского аэродрома, хмуро поправляя китель. Он только что прилетел с Южного фронта, где несколько недель подряд учил диверсионный батальон и будущих партизан тому, как правильно превращать мосты в руины, а эшелоны — в огненные груды металлолома. Его буквально выдернули из класса и даже выделили какой то модный двух-моторный самолёт, который пилот - испанец гордо называл "Хавиланд".

Похоже на Центральном фронте что то затевалось и лелеемые им диверсионные методы ведения войны наконец то стали востребованы.

Но трясло самолёт по дороге нещадно, летели они с двумя посадками и концу полёта все выглядели и чувствовали себя, как давленные испанские лимоны в коктейле. Если бы не сопровождающая его переводчица Аня, то Илья зашел бы за хвост самолёта и поделился бы с травой аэродрома своим завтраком. А так приходилось стараться выглядеть прилично.

В голове у него ещё крутились карты, схемы, линии снабжения франкистов, и тут…

Он не успел сделать и десятка шагов, как взгляд его зацепился за что-то настолько странное, что он даже остановился.

Рядом с ангаром, словно выброшенный течением на чужой берег, стоял… маленький смешной самолётик с опознавательными знаками франкистов! Самый настоящий трофейный самолёт! Крохотный, щуплый, весь какой-то несуразный, но похоже исправный. И самое главное с франкистскими крестами и кругами на хвосте и фюзеляже.

Старинов остановился, глядя на этот цирковой вагон с крыльями, и задумался ещё сильнее.

— А что это за явление фашистского аппарата народу? — спросил Илья у пробегающих мимо механиков.

— А, это… это Лёха Хренов вчера угнал! — бодро похвастался кто-то из окружавших его советских механиков.

— Угнал! Ого! А Хренов, кто это?

И тут Старинову, с истинно диверсантской тщательностью, начали пересказывать историю о том, как наглый моряк спер этого недомерка у франкистов и сумел спасти сбитого лётчика. Как он умудрился увернуться от собственных истребителей, а затем, пробираясь над испанскими холмами, притарахтеть на нем прямо сюда, в Мадрид.

Чем дольше он слушал, тем шире становилась улыбка у будущего "дедушки советского спецназа".

— И что, эта махарайка — он махнул рукой в сторону самолётика — ещё и лётает?

— Абсолютно. Пару дырок залатали — хоть сейчас в воздух. Хренов на нём аж от трех наших истребителей сумел увернуться! И пилота раненого из-за ленточки вывез! А сейчас наши с испанцами спорят, кому достанется этот аппарат.

Старинов ещё раз оглядел самолётик, обошел его кругом, посмотрел в кабину и даже не поленился нагнуться и залезть вниз, осмотреть внешнюю подвеску.

Маленький. Довольно тихий. Может сесть где угодно. Практически идеальный для скрытной переброски людей в тыл врага.

И вдруг мысли в голове сложилась в яркую и чёткую картину.

— А где этот ценный кадр обитает, товарищ Хренов? — весело спросил он, разворачиваясь к механикам.

— У Наума... наверно, в Мадриде... Эээ... В смысле у Наума Марковича, Белкина. Отель "Палас". Отчитывается скорее всего. — пожали плечами ему в ответ.

— Вот и отличненько. Вот и прекрасненько... —пришел в прекрасное расположение духа Старинов.

В его голове начал складываться шикарный план...

Июнь 1937 года. Телефонный разговор между Мадридом и Картахеной.

Николай Герасимович Кузнецов привык к неожиданным звонкам — работа военного советника при республиканском флоте Испании подразумевала регулярное взаимодействие с соотечественниками, будь то армейцы, партийные функционеры или просто коллеги, нуждающиеся в помощи или советах. Но когда на другом конце провода раздался голос Григория Штерна, назначенного главным военным советником при республиканском правительстве после отбытия Яна Берзина в СССР, он слегка удивился.

Штерн не был человеком, который звонил просто так. Вежливые приветствия, пара обменов дежурными фразами — и вот, наконец, тот прямо перешёл к делу:

— Николай Герасимович, мне нужен один твой человек. Временно.

Кузнецов чуть подался вперёд, прислушиваясь внимательнее.

— Интересно, зачем вдруг понадобились моряки под Мадридом. И кто именно интересует?

— Алексей Хренов. Лётчик твой.

Кузнецов на секунду замер и непроизвольно стал улыбаться. Нет, не то чтобы он не мог обойтись без этого нахального молодого летуна. Не то чтобы он даже скучал по его бесконечным приколам и историям.

На миг ему вдруг вспомнилась организованная Хреновым история с погрузкой ящиков с золотом, отбитых у мятежников, когда они вчетвером работали грузчиками. Да и личная телеграмма Сталина со скупой похвалой в эти времена стоила многого.

Но сам факт, что его человека вдруг просят в «аренду», да ещё и без самолёта, вызывал законное любопытство.

— Я Хренова вот уже почти как месяц не вижу. Даже самолёт вернули без него! Ты его мне обратно вернёшь или всё, в РККА переведут? — подозрительно уточнил он.

Штерн усмехнулся:

— Верну обязательно. Через пару недель.

— Ясно. А объяснишь, что