Московское золото или нежная попа комсомолки. Часть 3 - Алексей Хренов

задачи, его мысль постоянно возвращалась к одной точке, играющей ключевое значение. Слишком далеко от линии фронта, слишком рискованно… Группе пришлось бы пробираться по тылам противника до места неделю или даже больше. И тут в его памяти всплыл виденный им буквально вчера маленький немецкий самолётик. Малый вес, короткий разбег, возможность садиться где угодно… Для транспортировки диверсионной группы вместе со всем снаряжением, машина подходила идеально.

И даже прямой его начальник — Григорий Штерн — не послал сразу с такой идеей, а поднял телефонную трубку и набрал Картахену...

Ситуация складывалась. Оставалось найти пилота.

Середина июня 1937 года. Маленькое кафе в самом центре Мадрида.

Измотанные активной утренней «зарядкой», молодые люди, обнимаясь, вышли на улицу в поисках еды. Девушка потянулась, глубоко вдохнула воздух и ткнула пальцем в сторону ближайшего кафе:

— Туда! У них там самый хороший кофе и свежие булочки!

— Булочки? — подозрительно уточнил Лёха. — Хренова! Ты что, опять решила на утреннем кофе продержаться до ужина?

— А ты предлагаешь что? Вломиться в ресторан и заказать полноценный обед из семи блюд? У нас что, безлимитные талоны на еду?

— У нас есть потрёпанный, но очень голодный пилот! — Лёха притянул её за талию и шутливо потряс, как будто проверял, насколько она лёгкая. — И да! На пожрать у этого пилота денег точно хватит! Поэтому заведение должно обладать тремя самыми главными качествами! Недорого, много и быстро!

В ответ Надя только закатила глаза к небу и покачала головой, но спорить не стала и потащила, как бы сказали в будущем, своего "бойфренда" за собой.

Через несколько минут они зашли в небольшое кафе, заполненное шумными мадридцами. В зале витал густой аромат кофе, жареного хлеба и чего-то мясного.

— О, вот это уже похоже на то, что мне нужно! — радостно заявил Лёха, внимательно разглядывая стоящие у соседей тарелки.

Официант, худощавый парень с закатанными рукавами, подлетел к ним, молниеносно стерев с ближайшего столика крошки.

— ¿Qué desean?

Лёха ткнул пальцем в большую тарелку, с которой мимо проходил другой официант:

— Вот это хочу!

Парень кивнул, даже не уточняя, о чём идёт речь, и вопросительно посмотрел на Надю.

— Café con leche, зелёный салат и тосты, — ответила она, перехватывая взгляд Лёхи.

— Неправильный выбор, — укоризненно покачал он головой.

— Учитывая, что ты питаешься как троглодит в период полового созревания, у меня нет шансов с тобой тягаться! — радостно засмеялась Надя.

Лёха уже не слушал, наблюдая за тем, как к ним несут заказ. Первым на столе появилась глубокая тарелка с густым, наваристым cocido madrileño — тушёной говядиной с нутом, картошкой и овощами. Вслед за ней поставили тарелку с жареными колбасками, запечённый перец и корзинку с хлебом.

— Вот! Вот это другое дело! — довольно потерев руки, заявил Лёха.

Он моментально схватил кусок хлеба, обмакнул его в соус и с полным ртом пробормотал:

— Пофняль… н-нада было с-разу сюдя л-ететь, а не в наш… Карт...хену… Тут кормят, как богов!

— Кормят, как богов, а ты всё равно жрёшь, как свинья! — показала ему язык рыжая нахалка.

— Варвар! — скептически улыбаясь Надя, цедила кофе.

— А ты думала, я вилкой буду фасольку укладывать в пирамидки? — ухмыльнулся он, отправляя в рот огромный кусок тушёного мяса.

Они ели молча, наслаждаясь моментом. Время от времени Надя украдкой разглядывала Лёху: тот выглядел помятым, но исключительно довольным жизнью. Он ел, как будто за всю войну только мечтал о таких обедах.

Наконец, Лёха, добив остатки рагу, откинулся на спинку стула, вздохнул и, довольно поглаживая себя по животу, заявил:

— Всё. Теперь можно хоть снова в бой!

— О, нет-нет! — Надя строго погрозила ему пальцем. — Ты мне нужен не для твоих боевых подвигов, а совсем для других дел.

Лёха подозрительно прищурился, явно заинтересовавшись.

— Это каких таких дел?

— О, Ржевский! Смотри! Вон и девочки из секретариата подошли. И, кстати, вон кто-то новый приехал. С ними еще одна пара, видишь!

Глава 20. Дедукция или интуиция

Начало июня 1937 года. Советское представительство, Отель "Палас", самый центр Мадрида.

Как и любой нормальный военный, Старинов избегал общения с особистами. Он понимал, что без них никуда, но инстинктивно старался не светиться перед их зоркими глазами.

Однако, как сказал начальник: «Две недели у тебя есть, а потом отожмут и самолёт, и пилота. Так что рви прямо сейчас всё, что можешь. Как раз твои появятся — к наступлению подгадаешь!»

Выбора не оставалось.

Поэтому он скривился, словно от кислого, но направился в кабинет к Белкину, представителю от НКВД. Тот был человеком вежливым, улыбчивым и крайне въедливым — типичный опер, который знал обо всём, что творилось вокруг, но выдавал информацию только тогда, когда это было нужно ему.

Наум Маркович встретил его с неизменной сигарой, устало посмотрел и подозрительно доброжелательно улыбнулся:

— Товарищ Рудольфо, какими судьбами? Неужели мы вам понадобились?

— Наум Маркович, у вас Алексей Хренов был? Нужен он срочно, — как мог изобразил доброжелательность в ответ Илья Григорьевич.

— А! Товарищ Хуян Херров! — Белкин сделал вид, что удивлён, но быстро спрятал эмоции за плотной завесой профессиональной невозмутимости. — Был здесь с самого раннего утра. Заполнил бумаги, а потом исчез. Куда-то по своим делам умотал.

Старинов шумно выдохнул. Он ожидал чего угодно, но не того, что пилот просто растворится в воздухе.

— Где его искать, не подскажете?

Белкин хмыкнул и стряхнул пепел.

Вместо конкретного ответа Старинов получил подробную беседу про положение на Южном фронте и использование диверсионных групп. Он отвечал аккуратно, кратко, стараясь не выдать ничего лишнего. Белкин, казалось, слушал с искренним интересом, но, конечно, параллельно оценивал, что можно из этого вытащить для своих интересов.

Когда разговор наконец свернул в нужную сторону, Белкин с лёгкой усмешкой произнёс:

— А ты у Ржевской его не пробовал искать?

— У корреспондентки? — Старинов