Новое начало - Чистая Надежда

знал, как относиться к происходящему. Поэтому, слушая наставления своего Повелителя, два демона с медными чашами с тонкими стенками, расписанными в руны смерти, чтобы дух умершего не пришел из-за грани, направились в нашу сторону. Остальные, согласно воли злого Адалрикуса, пошли прочь, если передавать посыл мягко и без мата. Причем его министры с помощником смылись в первых рядах, видимо, зная не понаслышке, что бывает с теми, кто с первого раза не исполняет приказа.

— Я надеюсь, ты навестишь меня, когда решишь все свои дела? Или мне прибыть самому? — подхватил Адалрикус ладонь, целуя пальчики и с надеждой ища в моих глазах одобрения. Авигдор с Гюрханом были невозмутимы, а вот на Абделя и двух «сборщиков» было комично смотреть. Такими удивленными и непонимающими были их лица.

— Сегодня ночью я жду тебя у себя. — подумав, всё же кивнула, чем вызвала новый всплеск вопросов и удивлений.

А не в меру похотливые умы некоторых индивидов явно подумали о спальне и её участии в встрече двух демонов противоположного пола. И невдомек им, что я говорю про свой храм. Адалрикус просиял, как только отчеканенная монета, и с улыбкой блаженного отошел на несколько шагов от нашей небольшой группы. Зря улыбается, к слову. Ничего хорошего он все равно не услышит. А если пойдет против моего слова, и вовсе из храма домой поползет.

Открыв портал, пропустила в него сначала представителей рода Гольдах, Абделя и Авигдора. Гюрхана же сначала взяла под локоть и только потом шагнула в портал, выходя во дворе главного замка рода. Плюс-минус многие родовые гнезда демонов были схожи и представляли собой монументальные сооружения из черного или серого камня в пять этажей, несколькими смотровыми и жилищными башнями, от трех до пяти крыл, смотря сколько сыновей у главы рода, и защитными стенами вокруг всей территории. Чаще всего украшение двора было минимальным. Укладывали неширокие дорожки, обустраивали несколько клумб или сажали несколько невысоких кустов, чтобы территория не казалась голой, и всё. Всю свою любовь к природе демоны старались вложить в парк, по которому любят прогуливаться ранним утром и устраивать жаркие встречи ночью.

Нас встречал, наверное, весь род, слуги выглядывали из окон и углов, стражи стояли наготове, чтобы кого-нибудь убить. В начале процессии стоял высокий, массивный Высший демон. Можно было бы принять эту массу за мускулы, но я чувствовала, что демон этого мужчины слаб, если не сказать, что почти мертв. И это глава рода? Рядом с ним, по левую руку, стояла такая же высокая, но очень худая демоница из низших, в пышном платье темно-зеленого цвета, с очень глубоким декольте и в родовых украшениях, которые должна носить первая хозяйка дома и истинная пара демона. Но я не видела истинности между ними. Зато видела кое-что другое, отчего невольно выпустила свою силу, придавливая собравшихся. Терпеть не могла, когда кто-то пытался заменить истинную связь фальшью и магией!

А вот наследник рода мне пришелся по душе, хотя бы тем, что очень неодобрительно смотрел на выбор своего отца и явно постоянно себя сдерживал, чтобы не свернуть шею демонице. На отца тот кидал презрительные, злые взгляды из-под лобья. Интересно, почему не вызовет нынешнего главу рода на поединок чести, если понимает, что тот не достоин занимать место?

Два демона подошли к родителям Гарайшаха, показывая то, что от того осталось. Я внимательно наблюдала за реакцией каждого, стараясь понять, как они относятся к смерти одного из своего, да ещё и убитого тенью. Демоница протяжно завыла на одной ноте, оплакивая смерть сына. Она кидала дикие, ненавидящие взгляды на Гюршаха. Молила и приказывала эмиру убить на месте выродка, не замечая, что подобные слова злят привороженного. Он пусть и любил эту женщину навязанной любовью, но не мог терпеть подобного отношения даже от нее и был готов её убить.

На Гюрхана эмир кинул один единственный взгляд, полный довольства, наводивший на довольно забавные мысли. Находясь под приворотом, он любил лишь демоницу, его привязавшую. Ребенка же от нее он презирал из-за слабости, но противиться воли госпожи не смел и делал всё, чтобы Гарайшах не сдох в борьбе за власть в доме, и даже приставил к нему своих детей из побочной ветви. Не сейчас, так через несколько лет та вполне могла потребовать от привороженного сделать Гарайшаха своим наследником.

Обезумев от горя и рухнувших надежд, демоница бросилась на Гюрхана прямо в человеческом обличии, наверное, думая, что демон, закованный в кандалы, безвреден. Я, конечно, могла бы освободить парня, но зачем? Я же рядом. И мне очень хочется знать, где такая слабая демоница смогла найти приворот? Поэтому не позволила рыжеволосой демонице лет сорока на вид добежать до моего демоненка, схватив ту за шею и приподнимая от земли.

— Поболтаем о девичьем? — мурлыкнула и заставила посмотреть в свои глаза. Животный ужас, неверие, непонимание, почему её не спасает «истинный», всё смешалось в душе женщины, но мне требовалось не это. — Кто тебе помог с приворотом?

Громко заданный вопрос заставил резко замолчать шушукающихся и навострить ушки. Эмир, который было сделал шаг в нашу сторону для спасения своей госпожи, замер с занесенной ногой, а его сын довольно хмыкнул, будто наконец узнал то, что не давало ему покоя много лет. Страже пришлось пока опускать оружие, которым желали напичкать мое тельце, защищая женщину рода.

— К-какой п-п-приворот-т?..

Чтобы она могла говорить, пришлось немного ослабить хватку. Теперь демоница с маленькими серенькими рожками, торчащими изо лба, словно шишки, могла касаться земли носочками и почти не хрипеть при разговоре. Но у нее так стучали зубы, что я думала, женщина откусит себе язык, так и не поведав историю своего восхождения.

— Тот, который переплетает ауру эмира рода Гольдах. Не поделишься, кстати, что это — ритуал или зелье? И чью душу ты принесла в жертву ради своих планов? — с яростью прошипела, зная, что жертва должна приходиться привораживающей близкой, чуть ли не одной крови.

Очень подходит для этих целей нерожденное дитя на последних сроках, младенец или собственный истинный. Так кого эта смертница принесла в жертву? Сколько её душе придется мучиться перед перерождением? И стоит ли вообще позволять ей это делать, если можно скормить гончим?

— Габрид, любимый, эта тварь всё врет! Я никогда подобного не совершала! — запричитала демоница, забившись в моей руке и пытаясь её отцепить.

На меня она смотрела с еще большей ненавистью, чем на Гюрхана, и, кажется, не верила, что я способна её убить. А я не люблю, когда в меня не