Человеческая оболочка - Алексей Котаев

— Глупо было на это рассчитывать, — говорил он сам себе. — Действительно, кто я такой?

Айзек вновь шел один в кромешной темноте. Темно-синее небо сверкало звездами. Долгий путь, что был впереди, вгонял его в тоску и он, стараясь об этом не думать, начал представлять, как хорошо было бы вновь оказаться в этой темной комнатушке с Ханной. Он готов был развернуться и пойти назад, но отдавал себе отчет, что это закончится лишь его смертью, в лучшем случае. В худшем — смертью и Ханны тоже. Теперь только вперед.

Бесконечные снежные просторы окружили юношу. Изредка доставая компас, Айзек двигался без единой остановки и движение это было утомительным. Встретив рассвет, парень не увидел на горизонте абсолютно ничего. Лишь редкие клочки изодранного леса медленно проползали мимо. Монотонное движение вогнало его в некий анабиоз. Разум спал, пока ноги двигали тело вперед. Старик рассказывал, что люди умирают не от истощения или холода, а от страха оказаться посреди пустыни, без надежды на спасение. Айзеку надежда была не нужна, он словно перешел в режим экономии энергии, и шел, без единой остановки на отдых. Так прошел целый день, и вечер вновь накрывал небо темно-синим куполом, мелькнув рыжей полосой на закатном горизонте, позади юноши.

И вновь темнота. И вновь Айзек вглядывался то в небо, то в компас, кладя его в теплый карман, чтобы жидкость в нем не замерзла. Звезды над головой медленно плыли. Их движение было еле заметно, и неподготовленному человеку могло показаться, что они и вовсе стоят, но это было не так. Лишь зная это, можно было с уверенностью сказать, что для точности маршрута человеку нужен компас. Как ни крути, а магнитные поля никуда не двигаются. Сознание в голове молодого охотника все еще дремало, не желая оказываться в полном одиночестве, неизвестно где. Ни мыслей о доме, ни о людях, что там остались. Движение. Только движение. Время пролетало моментально. Словно необычная способность, которую даровали Айзеку Боги, помогала ему в пути, но все это лишь влияние старика и его дальние походы. С самого детства забираться далеко ради интересной и прибыльной добычи — самый лучший способ продержаться на плаву. И пусть мяса не всегда было много — оно было дорогое. Путь реализации был прост, и мясо, что отдавали в Повал охотники, зачастую весьма удачно уезжало в города побольше. Каждый в цепочке имел прибыль и был доволен.

И вновь небо начало светлеть. Сутки проносились безумно быстро. Постоянный шаг не давал замерзнуть. Разум вышел из оцепенения, как только по левую руку, на горизонте моргнул красный огонек. Это первый раз, когда парень остановился. С трудом осознав происходящее, он вгляделся вдаль, сняв мутную маску с глаз. Почти на краю земли, что простиралась перед ним, вновь торчала зловещая башня, упираясь своим острием в небо.

— Опять ты! — охрипшим от непрерывного молчания голосом сказал Айзек, и глянув на компас, сменил направление движения. Он не сильно задумывался о том, куда идет. Будут там люди и поселение, или не будет абсолютно ничего — его мало волновало. Он, словно машина, двигался туда, куда наметил себе маршрут. Словно нечто манило его туда, к этой страшной, неестественной для этого мира конструкции.

Ясный, солнечный день, сменил полумрак утра. По небу, впервые за долгое время, пробежали мелкие, прозрачные облака. Это было необычно, для мира, в котором вода не поднимается к небу, но все-таки имело место. Небо становилось светлее, а башня на горизонте все больше. Теперь уже можно было разглядеть тень, что очерчивала полукруг, медленно переползая с одной стороны шпиля, до другой.

К тому моменту, как башня всей свой громадностью нависла над Айзеком, он уже пришел в чувства, осматривая ее. Обойти ее заняло бы слишком много времени и парень просто смотрел на нее. Больше семиста шагов в диаметре. Массивное основание примыкало к земле, словно и не было никакого фундамента, будто детскую игрушку просто поставили на снег. Будь это клинок древних богов, он бы точно оставил бугор из земли, выталкивая почву вверх.

Парень стоял у самого основания, укутанный тенью, что отбрасывала башня. Вокруг ни души. Ни поселения, ни случайных людей. Тут даже нет признаков того, что кто-то пытался с этим шпилем взаимодействовать. Совершенно один, посреди бескрайнего поля. Айзек сделал с тридцать шагов влево, после — вправо, но ничего не нашел, словно керамический монолит, эта башня не имела ни дверей, ни окон. Постояв так пару минут, молодой охотник осознал, что зря свернул с маршрута, и начал возвращаться на прежний курс, выискивая свои же следы.

— Хоть бы дверь открыли, что ли… — бормотал Айзек, отдаляясь от шпиля.

Внезапно под его ногами нарисовалась красная сетка, на краю которой он сейчас находился, отойдя на приличное расстояние. Он тут же обернулся, но так и не смог понять, откуда проецируется эта сетка, пробродив по ней, ловя лазеры руками, он вышел. Красный моментально сменился на зеленый. Окинув взглядом нарисованный на земле прямоугольник, с полосатой штриховкой внутри, парень не мог понять, что это все такое, но как только башня фыркнула сжатым воздухом — на ней проступил едва различимый след. Контур невероятно высокой двери тонкой черной полоской рисовал силуэт. Высокая. Явно выше всех домов Рэд Вотер. Дверь начала двигаться. Ее верхняя часть начала отдаляться от башни, медленно приближаясь к Айзеку, который должен был оказаться чуть в стороне от нее, судя по зеленому прямоугольнику на земле.

— Охренеть! — вырвалось от удивления.

Невероятно массивный трап опускался на землю, имея свое начало на высоте человеческого роста. Верхний край был острый, и больше походил на лезвие. Пласт железа приблизился к земле, и ударил по ней, издав жуткий грохот. Земля задрожала и разъехалась, а трещины моментально заполнила вода. Трап проломил лед, на котором стоял Айзек и чуть не утянул его под воду. Испугавшись, парень начал метаться от одной льдины к другой, но быстро потерял равновесие и полетел вниз.

— Это точно конец! — промелькнуло в его голове, ведь он уже был по пояс в воде и изо всех сил держался за трап, что остановился, лишь слегка погрузив свой конец в воду. В этот момент он думал лишь о том, что теперь, когда он намочил свои вещи, шансов больше нет. Тем не менее, хоть его разум уже потерял надежду — тело сдаваться отказывалось. Он