Ветер перемен. Книга четвертая - Александр Заречный

Габи удивилась сама тому, что сказала.

- Ты просто молодец! - покрутил я головой. - Кстати, разрешила мои сомнения. Дело в том, что в моём времени почти все журналисты и вообще публика считали Фредди геем.

- Геем? - удивилась Габи. - А это кто?

Ну да, почти патриархальные времена, когда геи хоть и были, причём в тех же количествах, что и в XXI веке, но сильно не высовывались и существовали, как бы в параллельном мире.

- Это мужчины, которые любят мужчин. - объяснил и с интересом наблюдал как меняется выражение лица у Габи: изумление, недоверие, лёгкая брезгливость и ...растерянность.

- Я что-то слышала об этом, но всегда думала, что это придумали какие то глупые люди. - смогла, наконец она выразить свои чувства. - Значит, это правда?

- Да, солнышко! Это сейчас о них далеко не каждому известно. Я сам об этом узнал лет в тридцать. Но скоро о них будут трещать, чуть ли не из каждого утюга.

- Ну это как-то... некрасиво... - скривилась Габи, глядя на меня.

- Да шут с ними, солнышко! Слава богу, мы с тобой нормальные!

- Мы? А женщины тоже такие бывают? - глаза Габи стали по двадцать пфеннигов.

- Бывают, бывают! - махнул я рукой. - Но вот, почему -то они у меня не вызывают такого отторжения, как мужики.

- А как же они?... - задумчиво проговорила Габи.

- Так, солнце моё! - перебил я её. - Давай мы не будем углубляться в эту тему! Тем более здесь. А то, не дай бог, кто-нибудь услышит, подумает, что и мы с тобой не совсем нормальные.

Габи с беспокойством оглянулась, а я не выдержал и засмеялся.

- А почему он мало прожил? - Габи вспомнила, мои слова о Фредди.

- Вот как раз из-за этого... - с грустью сказал я.

- А от этого умирают?! - поразилась Габи.

- Случается... - сказал я. Потом подумал и добавил: - Или будет случаться. Я не знаю как обстояли дела до появления СПИДа, умирали ли геи от каких-нибудь специфических болезней, но с конца восьмидесятых годов в мире будет тысячи больных и вначале многие умирали именно от СПИДа. А он начал распространяться сначала особенно среди геев. И Фредди будет одним из таких несчастных. Жалко парня! Он ведь будет по-настоящему великим вокалистом, хорошим композитором и поэтом.

- А нельзя его как-то предупредить? - спросила Габи глядя на меня глазами полными надежды. Ну да, она уже привыкла, что я всё могу.

- Вот об этом я и думаю...

- Угощайтесь, господа! - предложил Пол, когда мы добрались до павильона, где после выступления собирались артисты.

- Тебе шампанского, моя прелесть? - взглянул я на Габи.

- Да, любовь моя! - лучезарно улыбнулась мне Габи. - Немножко...

- У вас отличные песни, но они какие- то слишком разноплановые, что ли? - Фредди подошёл к нам с бокалом шампанского. - Вы не определились со стилем или это специально?

- Видишь ли, Фредди, - ответил я. - Наша группа создана при военном оркестре и в наши обязанности входят игра в ресторане и выступления на концертах для самой разной публики: от солдат и офицеров, до рабочих на немецких заводах, куда мы выезжаем "на дружбу". Поэтому приходиться составлять свой репертуар так, чтобы песни были на все случаи жизни и нравились совершенно разной аудитории.

- Трудная задача... - скривился Меркьюри. - И мне она не по душе! Я хочу и люблю творить так, как мне нравится. А кому мои песни не подходят - пускай катятся к чертям! Рок, это прежде всего - свобода!

- Согласен с тобой на все сто! - согласился я. - Но пока я был подневольным, выбор был невелик: или играть музыку которую заказывают, или не играть совсем! Конечно мы выбрали первое, иначе нас бы здесь просто не было.

Я, конечно слегка погрешил против истины, но, по большому счёту так оно и было!

Я увидел, что к нам пробирается сквозь толпу Лариса Мондрус .

- Солнце моё, отвлеки её на несколько минут, - шепнул я на ушко Габриэль. - А я поговорю с Фредди.

Габи без лишних вопросов отпустила мой локоть и с улыбкой пошла навстречу Ларисе.

- Фредди, у меня есть что тебе сказать, тет-а-тет. - не теряя времени начал я. - Я заранее извиняюсь, что лезу в твою личную жизнь, но я просто не имею права молчать. Всё, что я сейчас скажу останется строго между нами. Ни одна живая душа об этом не узнает. По крайней мере, от меня.

На лицо Меркьюри медленно наползло удивлённое выражение:

- И что же ты мне можешь сказать такого страшного? - уголок губ его дрогнул в мимолётной улыбке.

- Именно, что страшного, - кивнул я. - Без всяких шуток. Я знаю, что у тебя не совсем обычная сексуальная ориентация. Погоди, не перебивай! Не важно откуда я это знаю и я не собираюсь это обсуждать. Ни, тем более осуждать. Я просто хочу предупредить тебя быть осторожным. Скоро врачи обнаружат новую болезнь, которая вначале будет распространяться только среди гомосексуалистов. Многие из них умрут, до того, как появятся первые лекарства, хоть как-то помогающие бороться с ней. В числе этих несчастных можешь оказаться и ты.

- Что за бред ты несёшь, парень? - Меркьюри справился с шоком. - Какая болезнь? И какое она имеет отношение ко мне? У меня есть любимая девушка...

- Я знаю, Фредди, - кивнул я. - Мэри Остин. И ты действительно её любишь и никто, кроме неё тебе не нужен. Сейчас. Но потом... Нет, не буду ничего больше говорить, может на этот раз всё пойдёт по-другому. Только повторю ещё раз: тот образ жизни, который тебя привлекает, буквально притягивает - это смертельно опасно для тебя! Первые больные появятся в самом начале 80-х годов. В середине 80-х ты познакомишься в баре с Джимом Хаттоном, вы начнёте встречаться, а вскоре он переедет к тебе жить. Скорее всего, ты заразишься от него, потому что других партнёров у тебя не будет. Если вы не