Кадровик 4.0 - Валерий Листратов

если сам не захочешь, конечно. Против распоряжения нашего «великого» ректора не пойду. Но скажу одно: сейчас тебе это не надо. Твой фей не может создать гнездо, а вешать на себя всю толпу — это же ограничение развития. Тебе оно зачем?

— Я точно смогу их потянуть, — доказываю свою точку зрения. — Маришка, медсестра, сказала, что мой уровень магии зашкаливает. Она сама такого никогда не видела.

— Если зашкаливает, то тебе повезло, — грустно улыбается Микаэл Борисович. — Рисковать на твоём месте я бы все равно не стал. Ни разу в жизни не видел ни одного мага с четырьмя фейками. А их на своем веку я повидал ого-го сколько.

— Главное ведь, что у меня есть распоряжение? — говорю про подписанную ректором бумагу.

— Это другой вопрос, — кивает мужик. — Ещё и формулировка такая интересная: «разрешаю выдать нескольких феек на личное усмотрение мага Виктора». Несколько, понимаешь?

— Не совсем, — честно отвечаю.

— Ректор мог бы написать четко одну или две, — объясняет ритуалист. — Здесь же написано «несколько». Чем ты ему яйца прижал? Такие контракты просто так не подписывают. Не только же потерей магии запугал⁈

— Только. Ничего больше, — говорю все, как есть.

— Надо же. Никогда не думал, что этот слизняк свою магию ценит, — хмыкает Микаэл Борисович.

— Ректор нарушил контракт, — рассказываю, как обстояли дела. — Так получилось, что его нарушение зафиксировала магия. Ну, и без промедления наказала.

Честно передаю всё, что видел сам.

— Парень, не факт, что у магии есть сознание, — говорит ритуалист. — А вот талант у тебя определенно имеется. Обычно наш ректор съезжает со всех договоров только в путь. Больно он хорош в этих хитростях. Его, скорее всего, за это умение Совет Магов и назначил на должность.

— В общем, не советуете новых феек брать, но только сейчас? — стараюсь выяснить поточнее.

— Да, вроде того, — кивает Микаэл Борисович. — Мы с тобой бумаженцию используем, как только понадобится. Разберись для начала со своими феями, подготовься как следует, их тоже подготовь. Они сейчас у тебя активно развиваются, я же вижу. Если возьмешь еще хоть одну фейку, этим загубишь развитие и самого себя заодно. Большой шанс, что они перестанут развивать таланты. А для Феофана твоего это сейчас очень важно. Он уже открыл второй талант?

Мужик спрашивает так, будто знает ответ. Феофан хочет ответить, но сдерживается изо всех сил.

— В каком-то смысле, — осторожно говорю.

— Вот и не говори мне, не надо. Откроет третий, и сможет гнездо создать. Так что наблюдай за ним, помогай. Сам знаешь. И заходи, если что понадобится. Приму.

Микаэл Борисович быстрым жестом убирает все чашки со стола. Василиса успевает полностью успокоиться. Вытирает последние слезы и смотрит на ритуалиста.

— А расскажете ещё про маму? — жалобно спрашивает она.

Микаэл Борисовчи либо не слышит, либо перестает её понимать.

— Вася спрашивает, расскажите ли вы про её маму ещё что-нибудь? — повторяю просьбу феечки ритуалисту.

— Да, расскажу, расскажу, — быстро говорит мужик. — Будешь в Академии — заходи на чай, но только один. Ни с кем из студентов сюда спускаться не надо. Лишнее это, да и знать им не нужно.

— Хорошо, — соглашаюсь и поднимаюсь из-за стола.

Задумчиво выхожу из каморки ритуалиста. Феи вылетают следом. Да уж, загрузил меня Микаэл. Оглядываюсь. В принципе, мы сейчас находимся недалеко от кладовщика, можно заскочить на склад. Ритуалист сказал, что мои книги хранятся там. Время пока есть. Все ещё работают. Ноги несут меня по цветущему парку в сторону склада.

— Геннадий Петрович! — произношу и захожу в помещение.

— А, Книжник! — кладовщик окликает меня внутренним прозвищем. — Заходи, заходи, тут тебе передали, — показывает огромную стопку книг. Сколько их тут — так сразу не сосчитаешь.

Пробегаюсь взглядом по названиям. Все темы предыдущих курсов, ничего нового для себя не вижу. Довольно обычная литература. Бегло просматриваю каждую книгу и передаю Феофану. Он быстро складирует книги к себе в сумку.

— Есть ещё что-нибудь для меня? — спрашиваю у кладовщика.

— И так прилично. Новую форму, разве что, нужно получить, — сообщает Геннадий Петрович. — Так ты приходи за ней после официального открытия учебного года.

— А когда это будет? — уточняю, пока подворачивается возможность.

— Мы теперь не знаем, — отвечает кладовщик. — Король уезжает в поход, и все празднества приостановлены.

Интересная информация.

— И как же быть? — спрашиваю.

— Теперь новый год откроют после распоряжения ректора, — говорит Геннадий Петрович. — Сейчас пока отдыхайте, праздник будет после каникул. Не получилось его в этот раз совместить с ярмаркой.

— Жалко, — делаю расстроенный вид.

— Не то слово, — вздыхает Геннадий Петрович. — Все уже привыкли. Но распоряжения учебной части не оспариваются. Моё дело — подготовить форму и выдать. Так что приходи после объявления нового учебного года. У тебя какой курс?

Достаю жетон мага с цифрой пять, показываю кладовщику.

— Быстрый ты, конечно, — удивляется он. — Для пятого курса форма выдаётся с защитой. Хорошо, что я теперь заранее об этом знаю. Хотя, смотрю, ты уже одет так, как у меня в Академии ни один преподаватель не одевается. Где успел тканевую броню урвать? Меня не обманешь. Невзрачная, но защищает как надо. Признавайся, как разжился? Банк, поди, ограбил?

Глава 20

Подготовка к путешествию

— Да, ну, Геннадий Петрович, банк ограбить — это же сложно. Выменял. Она бракованная, поэтому с большой скидкой досталась, — придумываю на ходу.

Не нужно, чтобы люди знали о моей защите. Пусть лучше думают, что тканевая броня своих функций не исполняет. Заодно можно проверить утечку информации.

— Так и думал, — улыбается кладовщик. — Но даже с браком такая защита лучше, чем по форме. Так что для соблюдения правил просто накинешь шарф с эмблемой Академии и наименованием факультета. Этого будет достаточно, если обращаться к последним распоряжениям.

Благодарю кладовщика за информацию.

— Вить, а зачем нам эти книги? — спрашивает Феофан, как только мы выходим в коридор. — Они же старые, ты их читал сотню раз. Нам обязательно их носить с собой? Место в сумке занимают. Столько пирожков вместо них можно положить…

Понимаю, что скверность характера фея равно пропорциональна его голоду.