Лом - Павел Казаков

Конечно, в шоке! По себе помню. Когда четыре моих тела медленно сожгли в кислоте, я дня три не мог новые тела под контроль взять. И долго ещё от фантомных болей страдал. Так что, уничтожив тело Петрова достаточно болезненно, я на какое-то время вывел его из игры. Но он вот-вот придёт в себя. Меня вряд ли будут убивать в ближайшее время, поэтому пока выжидаю. Принц здесь, но это «здесь» всё ещё было очень расплывчатым. Пока я не был уверен, что вытащу принца отсюда живым. Вариант бросить тела Славика и Димона, а Пятым тут всем устроить радикальный гуманизм, добраться до принца и вытащить его в бестелесной форме я тоже рассматривал, но это уж совсем так себе решение. Мне Славик и Димон нравились. Я потратил годы на их модернизацию, так что постараюсь вытащить нас с принцем в телах.

Тем временем чудовище инструктировало робота:

— Прогони их через все физические тесты сначала под облучением, потом под химией. Хочу знать, будет ли разница. Полный набор со всем сканированием. Потом их в камеры, а мне отчёты, туда же файлы допроса скинь. Пробы всех тканей на анализ. Я хочу понимать, насколько сильно они изменили базовые бионосители. Постарайся всё за сегодня сделать, завтра тебе лететь на изъятие. Успею вечером их допросить ещё?

— Если с пробами, то нет. Давайте, может, сегодня только тесты и сканирование, там и так много информации по их мутациям будет, вечером их расспросите. Вы ведь очную встречу с другим мутантом будете им устраивать?

— Буду. Тогда давай так и сделаем. Делай, что успеешь, мне отчёты,

— Эй вы, Страшила и Железный Онанист, нахрена нас сюда притащили? — подал голос Димон.

Я без фанатизма пытался вырвать руки из наручников, но выглядело это, будто близнецы стараются изо всех сил. Но стараться нельзя, а вдруг я порву тросик? Поднимется тревога, и всё. Зал затопит какая-нибудь быстрозастывающая пена, после чего мне останется только Пятым ситуацию разруливать. Нет. Я дождусь вечера. Меня ждёт встреча с «другим мутантом»!

— Слышишь, Жопоротый, да ты мечта извращенца!!! Я слышу, какие ты звуки издаёшь, твой рот явно для другого предназначен! — я продолжал отыгрывать безбашенных подростков, но фантазия моя понемногу иссякала.

Четырёхрукий эмоций больше не проявлял. Ещё немного поговорив с Акинаком и обсудив какие-то планы, уже никак меня не касающиеся, он удалился, напоследок внимательно посмотрев на каждое моё тело. Акинак тоже перестал реагировать. Когда он, наконец, вытащил из недр своего механического тела гипноизлучатель, я испытал что-то вроде облегчения. На два голоса орать оскорбления и стараться не повториться, это оказалось совсем не просто.

В этот раз я не мешал телам прийти в эйфоричное состояние под действием излучения, но при этом оставил контроль за собой.

— Вы должны мне подчиняться. Вы понимаете это? — произнёс Акинак, когда на мои лица наползло выражение тупого энтузиазма.

— Понимаем! — двумя голосами почти синхронно ответил я.

Акинак всё равно технику безопасности соблюдал. Он приковал каждую руку Славика и Димона к тросу, спускающемуся с потолка. Попросил пройти в центр зала. Неожиданно тросы натянулись, разъехавшись при этом в стороны и мои тела просто повисли в воздухе с растянутыми в стороны руками. Неплохой приём для буйных пленников. Я не видел, как Акинак подавал сигнал, да и вряд ли мог увидеть, ему же шевелиться не надо, чтобы волновой импульс послать. После того как с настройками безопасности было закончено, мы приступили к тестам.

Меня просили бегать, прыгать, жать штангу от груди, приседать с ней, делать становую тягу, наносить удары, создавать тянущее усилие, подтягиваться с грузом. В общем, тестировали мои тела на предмет разного рода силовых и скоростных показателей. Заставляли ловить мячики, стреляя в нас из пневматической пушки. Пытались заставить поймать предметы, когда на голове шлем, который не пропускает ни свет, ни звук, но тут, извините, у них были завышенные ожидания. Так я не умел. Но если так тестируют, значит кто-то умеет. Может и я научусь?

Были ещё интересные тесты на различные способности, типа сдвинуть предмет или повлиять на электромагнитное поле, поднять или опустить температуру, но я старался не стараться. А то вдруг выявят у меня что-то, что посчитают опасным, и запрут потщательнее с учётом новых данных.

Я старался показывать уровень в половину от того, что могу на самом деле. Поскольку сердце мне подчинялось, то показать почти предельное сердцебиение было не проблемой. После этих тестов у нас взяли образцы пота, слюны, мочи, крови, кожи, волос, ногтей, мазки из разных мест. Акинак на языке внешних хомо уточнил у одного из техников, сколько времени займёт взять образец мышечного волокна, костной ткани, печени, пункции из позвоночника и даже, сука, кусочек головного мозга. Техник дал расклады, Акинак понял, что сегодня не успеет, а я понял, что надо валить. Иначе меня тут препарируют.

Наконец, меня покормили, при этом я в оба тела напихал по максимуму еды. Потом была небольшая пауза, Славик и Димон отдышались, отдохнули. Акинак подошёл и каждому моему телу сделал инъекцию какой-то наркоты, которая тоже должна была подавлять волю. Тела взбодрились, но на этом эффект и закончился, тем не менее я подчинялся приказам, будто эта штука действовала и на сознание тоже. Мы повторили большинство тестов на скорость и силу.

В общем, почти до самого вечера меня только и делали, что гоняли. Запас прочности оставался, но всё это основательно поднадоело.

Покормили ещё раз, после чего прикрепили к стене и оставили одного. Акинак куда-то ушёл, техники тоже.

Я раздумывал, как поступить. Понятно, что с принцем или без, но мне нужно валить из этого не очень гостеприимного места. Лучше с принцем, конечно. И лучше сохранить тела. Я их, считай, с рождения прокачиваю. Самому интересно на анализы посмотреть — насколько я отличаюсь от обычного человека.

Оба моих тела стояли прикреплённые к стене и делали вид, что ужасно устали. Пауза затягивалась. Славик и Димон затянули:

'Расцветали яблони и груши,

Поплыли туманы над рекой…'

Почему только эти уроды могут надо мной издеваться? У меня тоже есть пусть и небольшой, но вполне себе пыточный ассортимент. Пение. Все хомо на этой планете кривились, когда слышали любые мои попытки что-то спеть. Скорее всего, и у внешних хомо иммунитета к моим песням не будет.

На третьем куплете местные не выдержали.