Частная практика - Сергей Баранников

Глава 17

Письмо

И что это было? С одной стороны, мне очень понравилось. С другой — не слишком ли откровенно? И если Софии понравился наш поцелуй, почему она сбежала? Самое паршивое, что и поделиться своими мыслями не с кем. Анненков наверняка поднимет меня на смех, ещё и скажет что-то вроде: «Я же говорил, что она сумасшедшая!» От Лёни тоже не стоит ждать адекватной реакции. Можно было бы поговорить с Риной, но я откровенно стеснялся подходить к Рулевской с таким вопросом.

Думаю, Вельской понравилось, но она стеснялась своих чувств и боялась показаться излишне навязчивой и распутной. В любом случае, я пока не буду спешить и давить на девушку. Пусть для начала сама разберётся в своих чувствах. Да и с Серым кардиналом нужно что-то решать. Если дело дойдёт до отношений, Софии будет грозить опасность. Я не хочу потерять её, как это произошло с Элен и Татьяной. Пусть обе девушки погибли по разным причинам, так или иначе они были связаны со мной. А опасность совершенно не призрачная. Пусть Потехин затаился, его подельники проявляют активность. Как я понял, тот же Шевцов успел сбежать при штурме его убежища, а это значит, что он может быть где-то рядом.

— Нагулялся? — проворчал брат, когда я тихонько пробирался домой. Сейчас он мне напоминал отца, который не спал допоздна, ожидая когда сыновья вернутся с прогулки.

— Будь у меня возможность, я бы ещё завис на пару часов, — честно признался я, не вдаваясь в причины такого желания.

— Слыхал? В Ярской академии целителей пожар, — произнёс Лёня, кивая в сторону работающего телевизора. — Если не потушат, в Дубровске студентов станет куда больше.

— Дай угадаю, горит лаборатория? — оживился я, подсаживаясь ближе к экрану.

— А кто его знает? Говорят, что пожар начался в правом крыле, а что там было не сказали. Но полыхает знатно!

Ещё бы там не полыхало! Чувствую, негодяи заметают следы и намеренно подожгли лабораторию, где Черняев и Хвостов проводили пластические операции и опыты над оборотнем. Но зачем это делать, если оба профессора мертвы? Неужели там могли остаться какие-то зацепки, которые могли вывести на след заказчика?

— Лёнь, нам бы снова прокатиться в Первую ярскую больницу, — произнёс я, глядя на экран.

— Что ты там забыл? Только не говори, что нам с Мухой снова придётся торчать там весь день!

— Хочу пообщаться с секретаршей Черняева…

— Слушай, для таких целей можешь и на автобусе проехаться! — насупился брат.

— Ты не понял, мне нужно для дела. Вдруг она что-то знает или слышала необычного?

Лёня пробормотал что-то неразборчивое, поэтому утром я решил поговорить с Ромой и пришёл к выводу, что если мне нужно куда-то ехать, то проще договариваться напрямую с Мухиным. Парень без проблем согласился ехать в Яр-на-Светлице, хоть прошлый раз и оказался для нас непростым. Всего полтора часа в пути, несколько минут стояния в пробках, и мы уже у цели!

Как оказалось, после убийства Черняева его секретарша никуда не ушла, а осталась работать на том же месте, только теперь у неё был новый начальник. Лишь сейчас я обратил на неё внимание. Элеонора была вполне симпатичной девушкой примерно моего возраста. Если бы не её вечно задумчивое выражение лица и полное погружение в рабочий процесс, она выглядела бы ещё младше. Можно бы пригласить её на чашечку кофе после работы, но букет роз, стоявший в вазе на столе, красноречиво намекал на наличие поклонника. Я попытался отвлечь её хоть ненадолго безобидной шуткой, чтобы вывести из рабочего транса, но девушка меня попросту проигнорировала, поэтому пришлось переходить к делу, пока она не выставила меня за дверь.

— Нет, ничего необычного я не припоминаю, — ответила Эля, когда я попросил её вспомнить хоть какие-нибудь странные детали, предшествующие гибели заведующего. — Знаете, такие вещи хочется поскорее забыть, чем помнить о них и содрогаться от ужаса при каждом воспоминании. Хотя, вспомнила! Борис Николаевич просил меня отправить письмо, но я совершенно забыла это сделать.

Девушка подскочила с места, бросилась к шкафу и достала конверт, словно хотела убедиться, что он на месте, а затем убрала его обратно.

— Простите, а я могу на него взглянуть?

— Не думаю, — покачала девушка головой. — Мне кажется, лучше передать его в полицию, или службе имперской безопасности.

Ну, да! Если оно попадёт в руки Мадьярову, мне никогда не узнать что там такого в неотправленном письме. Я поднялся со стула и сделал вид, что пытаюсь пропустить девушку, а сам локтем задел вазу, которая со звоном упала на пол и разбилась.

— Прошу прощения! — выпалил я и присел рядом, собирая руками осколки.

— Осторожнее, вы можете порезаться! — заволновалась Эля.

— Ничего, будет мне уроком как задевать чужие вазы. И потом, я ведь целитель, так что как-нибудь заживлю порезы.

— Не занимайтесь глупостями! — строго произнесла она. — Сейчас я принесу веник и совок.

Девушка выскочила в коридор, а я молнией бросился к шкафу, схватил письмо и спрятал его во внутреннем кармане пиджака. Я успел закрыть дверцу ровно в тот момент, когда девушка вернулась обратно. Неужели так быстро успела найти веник?

— Знаете что, выйдите ненадолго, пока я схожу к уборщице. У меня там куча документов лежит, да и правила требуют, чтобы в кабинете не оставалось посторонних, а вы…

— Как раз и являюсь тем самым посторонним, — согласно закивал я. — Не волнуйтесь, я всё понимаю.

Было немного неудобно, но как только Эля умчалась искать уборщицу, я направился к выходу. Не хватало, чтобы она вернулась и обнаружила пропажу письма до того, как я уйду, поэтому исправлять последствия своей наигранной неуклюжести я не стал.

Плюхнувшись на заднее сидение машины, я аккуратно надорвал конверт и выудил оттуда сложенный вдвое листок бумаги.

«Дмитрий, я принял решение выйти из игры. В ближайшее время закончу свои дела, и исчезну из Яра-на-Светлице, чтобы не доставлять вам хлопот. За последнюю операцию денег не возьму, считайте, что это моя благодарность за щедрую оплату наших с Виктором Степановичем исследований. О самочувствии не волнуйтесь, воспаление скоро пройдёт, и вы сможете начать жизнь с чистого листа»

Письмо было написано после смерти Потехина, чего Борис Николаевич не мог не знать. Выходит, он знал, что настоящий Потехин выжил, или совершенно